— Заблудился в темноте, в переходах света нет, вот и свернул не туда. Сообразит и вернется.
Не дожидаясь ответа, Бык вышел из кабинета и подошел к Старухе.
— Славьтесь, повелители, — привычно прогудели кассины, не делая никаких попыток подняться, но Бык не обратил на это внимание.
— Зачем мальчишка выходил с тобой? — спросил он Старуху.
Подведенные глаза уставились на него снизу вверх со скрытой усмешкой.
— Скудова мне знат, — певуче отозвалась она, словно вопрос не застал ее врасплох, а она готовилась к нему. — Я ему грю — не ходь за мной, тя не велено брать, он и отстал. Мож, хотел ромульяни позмотреть, мож скушно стало, всеж пцан малой ущо.
Бык невольно усмехнулся — лицо Саммю, нарисовавшегося рядом послушать их разговор, свидетельствовало о том, что не такого ответа он ждал. Старуху это, казалось, насмешило, она замолчала, сложив рот в полуулыбку, которая не слишком подходила к маске равнодушия. Саммю не стал задавать никаких вопросов, напротив, протянул ей открытую банку с пивом — знак величайшего расположения со стороны хозяев, который оценили все сидевшие у стены. Кассинам спиртное не разрешалось, но до начала послеобеденной программы было еще много времени, и Бык решил, что одна банка некрепкого пива ей не повредит. Видимо, Саммю рассчитывал, что алкоголь развяжет ей язык, но Старуха опустошила жестянку несколькими глотками, бросила ее в ящик для мусора под своим локтем, а маска так и осталась маской.
В кабинете Саммю снова запрыгнул в свое кресло и защелкал переключателями, поочередно подавая на самый большой экран изображения всех камер, установленных в жилом коридоре. Каждая из них транслировала пустоту.
Бык рассеянно следил за его действиями, раздумывая, что бы он делал сам, заблудись в темных непонятных переходах, и пришел к выводу, что кричал бы и звал на помощь, пока кто-нибудь не услышит. Может быть, мальчишка тоже кричит, но без звука это не услышишь. Не заблудился бы он окончательно, Ромул с них головы снимет.
Неожиданно вспыхнул экран, на котором изображение было ярким и разноцветным. Бык подумал, что камера вышла из строя, до того привык к монохромным изображениям.
— Тепловизор, — коротко объяснил Саммю.
Бык поднялся и навис у него над плечом, уперев кулак в стол. Изображение на экране было расплывчатым и колеблющимся, напоминало какую-то игровую комнату для пряток, в которой ребенок находился в темноте в окружении слабо светящихся синих прямоугольников с яркой белой серединой. Прямоугольников было много, некоторые из них висели прямо над головой мальчишки, но он их не видел, зато они переливались, как игрушки на елке.
— Где это он?
Саммю усмехнулся.
— Мастерская по восстановлению андроидов, двумя этажами ниже от камеры, где ему положено быть. Пришел прямым ходом, нигде не задерживаясь и не сворачивая.
— Думаете, у него есть карта? — удивился Бык.
— Либо карта, либо кто-то подсказал ему дорогу. Любопытный у нас малыш, оказывается.
— Какой толк в подсказках при кромешной темноте?
— А вот темнота ему почему-то не помеха, — задумчиво сказал Саммю. — Даже странно.
— Что ему нужно в этой мастерской? — Бык придвинулся к экрану поближе. — Так выглядят андроиды во время ремонта? Я думал, они холодные, если и нагреваются, то фрагментарно.
Саммю засмеялся.
— Не совсем андроиды, если быть откровенным. Это те самые восстановленные единицы, которыми занимаются Шаман и наш герр доктор, чтобы Колизей работал бесперебойно. Корпуса от испорченных ромульян, начинка — уже наша.
— Что это значит — наша? — не понял Бык. — Что у них внутри?
— Правильнее спросить — «кто».
Бык развернул его кресло лицом к себе.
— В каком смысле?
— Бросьте, — поморщился Саммю, отталкивая его обратно на стул. — Вы прекрасно слышали, что Ромул сказал в медотсеке Шаману, когда мы нашли мертвого андроида. Слышали ведь?
— Да, но я не думал… — Бык сбился, опять посмотрел на экран и понял, что его тошнит. — Там что, живые люди?
— Очень и очень условно. Когда андроиды убивают кассинов на арене, нервная система продолжает функционировать еще какое-то время, включая мозг. Это то, чего нам не хватает для безотходного производства андроидов. В какой-то мере тут и закон справедливости, зуб за зуб. Помните еще Библию?
Бык не нашел, что ответить, глаза невольно продолжали возвращаться к экрану, и теплые бруски обрели другой, тошнотворный смысл. Саммю достал сигареты и предложил Быку, тот жадно ухватился за предложенную пачку, свои остались на диване вместе с зажигалкой.
— Формально все эти штуки проделываются с трупами, — постарался исправить гнетущее впечатление Саммю. — Юридически мы не используем живых людей, сначала констатируется смерть. А потом уже идет спасение нужного и ампутация лишнего. Но адаптация у некоторых проходит тяжело, поэтому мы их и держим на отшибе, был тут случай, когда восстановленные единицы вырвались и напали на прохожих, к счастью, на таких же кассинов, как они сами. Как-нибудь покажу вам снимки, что они сделали со своими бывшими коллегами, вам понравится.
Бык очень сомневался, что увиденное ему понравится, более того, в нем возникло чрезвычайно сильное желание сесть на первый попавший корабль и отбыть с Марахси в любом направлении. Саммю сочувственно похлопал его по плечу.
