— У вас что-то украли? – насторожился Саммю.
— Не что-то, а препараты, предназначенные для андроидов, — взорвался врач. — Я не могу так рисковать дорогостоящим имуществом.
— Вы уверены? — Саммю пружинисто поднялся, как кошка, обошел стол кругом и оказался на одной стороне с Быком. — Первый раз слышу о краже.
— Кто-то побывал сегодня в медблоке и опустошил ящик с вежскими гормонами, — ответил врач. — Если исключить моих работников, которые здоровы как слоны и не умеют читать, то сделать это могли только ваши проклятые кассины. Тащат все, что плохо лежит, как сороки чертовы.
Кассины под взглядом Саммю замерли, точно кролики, загипнотизированные коброй.
— Они не ходят без сопровождения по коридору, да и робот зафиксировал бы отклонение от маршрута, — возразил он на обвинения врача.
— Ни черта ваш ходунок не фиксирует, — раздраженно отозвался тот. — Он вообще не смотрит, идет за ним кто-нибудь или уже в штрек свалился. Сколько раз такое было?
Правда в этот раз была на стороне врача. Саммю сузил глаза на техников у двери, потом опять заглянул под стол, поковырял картонный бок коробки пальцем и выпрямился.
— Слушайте, герр доктор, местному быдлу ваши препараты просто лес темный, может вы их сами куда переложили и забыли? Мало ли как бывает, отдохнули хорошо, расслабились…
— Я пока еще не в маразме, — поджал губы врач. — Сколько у меня на хранении препаратов помню, и когда в помещении побывали воры, тоже определю. Кто-то был в мое отсутствие в медицинском блоке, это я утверждаю и буду утверждать.
— Освещение в коридорах дают только на время прохода до Колизея, в другое время там ногу сломишь, — напомнил Бык. — Я тоже был у вас, но без света дорогу не найду. Куда уж кассинам.
— Значит, это был войлочный червь.
При упоминании червя Бык поглубже запрятал руки в карманы, чтобы не заметили его реакцию. Он никому не рассказывал об иррациональном страхе, который возникал у него каждый раз, когда доводилось открывать люк, ведущий к баракам. В черноте глыб с войлочными нитями ему всегда мерещилось чужое нечеловеческое присутствие, холодное и равнодушное, безжалостное, как сам планетоид. Даже кошмары, которые ему иногда снились, были связаны с глубинными коридорами Марахси, в которых он плутал, убегая от чудовища, и падал в бездонную яму, просыпаясь в холодном поту, не достигнув дна. Робот-ходунок, которого посылали за кассинами перед боем, стал для него спасением, и вот, оказывается, это тоже не панацея. Кто-то может без него в темноте найти медицинский отсек, забрать оттуда препараты, которые черт знает зачем и нужны, и после этого вернуться в камеру незамеченным.
— Может, ялмундцы? — неуверенно предположил он.
— Замок на двери электронный, — сухо ответил врач. — Точно такой же, какими у вас забавляются эти скоты на арене. Он не был сломан, он был открыт. Так что если ставить на кого-то, двадцать к одному что это был один из них. Вы вызываете в Колизей поодиночке, но дверь-то у камеры общая. Кто-то мог выйти следом за вызванным, а потом подождать его возвращения и войти обратно.
— В бараках установлены камеры, — напомнил Саммю.
— И что? Можете показать сегодняшние записи?
Саммю досадливо поморщился. В целях экономии все камеры просто транслировали изображение в режиме реального времени. Наблюдение за кассинами было делом неблагодарным и скучным, это делалось только когда выбирали очередного бойца для турнирной сетки. Он немного покачался на носках по своей привычке и снова повернулся к врачу.
— Кто был у вас последним перед кражей? Кто мог видеть содержимое ящиков?
— Только подростки, которых Ромул приказал чипировать. Но это было ночью, обрабатывал их мой техник, и по его словам они никуда не лазили, в ящики точно не заглядывали. Прочесть название на коробках они не могли.
Он пнул картонный бок, на котором было написано «conc.Noradrenaline».
— Энти не вместе, а по очереди приходили, — услужливо подал голос один из техников. — Пцану я чип всунул, он минут пять после того полежал и ушел. А девчонка следом была, вот с ей мы подольше.
— Что подольше? — не понял Бык, отрываясь от надписи на коробке.
Техник дурашливо растянул губы в подобие улыбки.
— Полежали, — простодушно ответил он. — Пока не стерилизуют, еще ж мож пользовать, эт потом им без надобности делается. Девчонка старшее пцана, я ее в барак отвел. Семьсот тридцать пятый, далеко. Пцан сам убег, сто пятый близко, я ему сказил, как дойти. Замок я закрыл.
Последнее он добавил в качестве не то извинения за свою слабость, не то в оправдание, но Саммю отмахнулся от любвеобильного техника с его идиотскими подробностями.
— Для чего можно использовать гормональные препараты, если не иметь медицинского образования? — он достал сигареты и уселся на стол, глядя на врача немигающим взглядом, словно тот был подозреваемым. — Предполагаемый мотив преступления, так сказать?
Врач понял его задумку, но подыгрывать его образу следователя отказался, брезгливо отогнал дым рукой и отступил назад.
— Эндорфин вызывает состояние, близкое к эйфории, — кратко ответил он. — Действие сходно с действием наркотика, если ввести большую дозу.
