Дикторская когда-то была их наблюдательным пунктом в административном здании, откуда они смотрели за разгулом рабочей стихии во дворе завода и пожаром. С тех пор много воды утекло и много вещей переменилось. Коренные работяги смирились с новым положением быстро, а вот к навербованным новичкам пришлось применять дополнительные меры воздействия. Сейчас сдались и те, и другие, в бараках по ночам стояла тишина, изредка прерываемая заунывным бессмысленным пением.
Как он и обещал, содержимое камер перетасовали, родственников и сожителей разделили, стерилизацию провели всем взрослым поголовно, и если верить врачу, этой меры должно было хватить на год. Там, куда уже успели провести наблюдение, действительно не было зафиксировано ни одного случая совокупления, препарат действовал. Единственными, кого не тронули новые селективные правила, были матери с грудными и маленькими детьми. Младенцам нужны няньки, которых на Марахси негде взять, поэтому дешевле было оставить детей с матерями до подросткового возраста. Трудовую повинность все бараки отбывали в одинаковой мере, работы же хватало с головой — старые шурфы зарастали мусором и обваливались годами, расчистка требовала времени, а случаи саботажа пресекались простым сбросом зачинщика в вертикальный штрек. Двух-трех случаев хватило, чтобы люди начали послушно таскать свои тела на новую работу и обратно.
Все это Бык припоминал на тот случай, если Ромул позвал его для отчета, но разговор, как ни странно, пошел не об этом.
— Что вы думаете о Язмине? — прямо в лоб спросил Ромул, постучав пальцем по стеклу, за которым внизу петушиный специалист ползал по арене с рулеткой и что-то измерял, а Саммю стоял над ним и глумливо глотал из банки пиво.
Бык подошел к стеклу и тоже посмотрел вниз.
— А я должен о нем думать? — осторожно спросил он. — Безопасностью у нас занимается Саммю…
— Вот именно, — оборвал его Ромул. — Они неплохо спелись вдвоем, и это меня настораживает, если не пугает.
— Почему? — тупо спросил Бык, любил позволить себе быть тупым в присутствии начальства.
— Есть информация, что генерал Шепард в курсе происхождения чипов и ромульян, — тихо ответил тот. — И есть информация, что ему это не понравилось.
Спрашивать, откуда такая информация, было излишне. Бык снова достал сигареты, чтобы молчание не выглядело равнодушным, щелкнул зажигалкой и посмотрел сквозь дым на Ромула.
— Едва ли можно ставить нам в вину простой производственный контракт, — напомнил он. — Мы взяли заказ частным образом, как использовали результат заказчики — нас не касается, пусть спрашивает с них. Разрабатывать технологии для взаимодействия с роботами не запрещено. Марахси — независимый планетоид.
— Это все юридические отговорки, на которые Шепарду плевать, когда речь идет о его территории. Марахси сейчас далеко от Урсулы, но это не значит, что он не пошлет сюда своего человека посмотреть, чем мы тут занимаемся.
— И вы думаете, это Язмин? — изумился Бык. — Он, конечно, урсулиец, но ведь болван, и к тому же специалист совсем в другой области. Насколько я знаю, дрифтеры принадлежат к военной среде, это офицеры, прошедшие курс на Аайе.
— Он вовсе не обязан быть дрифтером, может быть просто шпионом и диверсантом. Когда мы откроем «Кассинову», в Дартсаршери хлынет поток туристов, и достаточно одного несчастного случая, чтобы прикончить все дело.
— Зачем ему это? Если ромульяне оказались барахлом против его волкодавов?
Ромул тяжело покряхтел, с тоской взглянул на сигареты, потом на часы — запретил себе курить чаще одного раза в час, и уже пожалел, сигарета просто просилась в руки.
— Дрифт — это та штука, которая есть только у медведей, — сказал он. — И черт знает почему это так. В Новой Виктории техника не хуже и люди не глупее, но все эксперименты в этой области провальны от начала и до конца, никто не может повторить того, что делают мальчишки в учебке на Аайе. За этот секрет викторианцы дадут дорого. Так дорого, что вам и не снилось.
— Наши чипы — не дрифт, — напомнил Бык. — Хиотис сказал, что они очень отдаленно относятся к реальности. Если бы мы открыли дрифт, Новая Виктория не потерпела бы поражения, тогда претензии Шепарда были бы обоснованы.
— Никто не знает, что такое дрифт на самом деле, — Ромул махнул рукой. — Может быть, все дело в практике. А может в удаче. Не исключено, что мы стоим к нему ближе, чем все остальные, и можем дойти до конца.
— Что же вы хотите от меня?
— Следите за ними обоими, — почти умоляюще попросил Ромул. — И за Саммю, и за Язмином. Если заметите что-то подозрительное — говорите немедленно. Шепарду сойдет любой формальный повод, чтобы вмешаться в наши дела на своей территории, что это будет — одному богу известно, у него богатая фантазия. Мы не должны попасться на его удочку.
— Вы встречались с ним раньше? — догадался Бык.
— Да, — коротко ответил Ромул, почему-то растирая пятерней и без того красную шею. — И больше не хочу.
Бык нарочно задержался у стекла, когда патрон ушел, официально для того, чтобы понаблюдать за Язмином. На самом деле он раздумывал о том, что именно известно генералу Шепарду о проекте Ромула. Если викторианцы выставили ромульян против дрифтеров, то, само собой, Шепард заинтересовался новинкой. Не исключено, что парочка ромульян попала к нему на стол для разборки. И хотя ни маркировка, ни дата, ни производитель нигде не указывают на Марахси, наверняка кто-то услужливо подсказал ему, у кого производятся гормоны в упаковках, подходящих для приемного лотка. Поднять всех производителей гормональных препаратов и посмотреть их контракты с датами поставок нетрудно, проверить всех покупателей на предмет наличия производства андроидов тоже — и вот Марахси у него в кармане. Если, конечно, еще раньше эту информацию ему не слил Хиотис.
