Мао Цзэдун - [8]
Именно от этой пропасти и пошли идеологические и политические трещины в китайском обществе. Не прошло и десяти лет, как вся страна содрогалась в пароксизме страха. В небытие уходили один за другим участники совещания в Цзуньи и их идеалы.
Начавшаяся в 60-х годах борьба оказалась намного запутанней, сложней и кровопролитней той, что полыхала третью века раньше. Удивляться здесь нечему: ставкой тогда было верховенство в 30-тысячной армии, игравшей весьма двусмысленную роль где-то на задворках китайской политической жизни. Разворачивавшиеся же в Пекине события имели целью поставить под личный контроль нацию почти в один миллиард человек. Однако общие правила остались без изменений. Мао начертал их собственной рукой:
«В неблагоприятных условиях нам необходимо отказываться… от боя, отводить наши войска назад, на безопасное расстояние, перемещать их в тыл или на фланги противника, осуществлять скрытную их концентрацию, вынуждать противника к ошибочным действиям, изматывать его и вводить в заблуждение, обеспечивая себе таким образом возможность добиться победы в решающей битве».
«Война — это политика, — напишет он позже. — А политика — это война, которая ведется иными средствами».
ГЛАВА 1
ДЕТСТВО ПО КОНФУЦИЮ
Зимой в Хунани над голыми пространствами высохшей желтой земли свирепствуют пронизывающие, холодные ветры, поднимающие тучи тончайшей пыли, от которой слипаются глаза, а лицо становится похожим на нелепую маску. Зима считается здесь мертвым сезоном. В своих сложенных из необожженных глиняных кирпичей домах, где нет никакого отопления, в ворохах грязной, засаленной хлопчатобумажной одежды сидят похожие на гигантских черепах крестьяне и терпеливо дожидаются прихода лучших времен.
Мао появился на свет в крестьянской семье в деревеньке Шао-шань через несколько дней после зимнего солнцестояния — чуть-чуть опоздав своим рождением ознаменовать пышный праздник середины зимы, когда торжественная процессия в далеком Пекине несет паланкин с императором Гуансюем в Храм Неба — вознести благодарственную молитву за еще один счастливо прожитый страной год. По китайскому лунному календарю первый крик Мао издал в девятнадцатый день одиннадцатого месяца года Змеи, в нашем летосчислении — 26 декабря 1893 года.
В соответствии с традицией, которая при рождении сына-первенца соблюдалась неукоснительно, мальчик был искупан лишь на третий день. Затем в дом призвали гадателя-геоманта, чтобы тот составил гороскоп продолжателя рода. По-видимому, была воля небес в том, что новорожденному для полного благополучия недоставало в гороскопе элемента «вода». Исправить это упущение постарался отец, дав сыну имя Цзэдун: иероглиф «цзэ», означающий «увлажнять, мочить», в хунаньской геомантии восполняет именно этот недостаток[6]. Ритуал положил начало длившимся в течение года буддистским и даосским обрядам, на протяжении многих поколений вносившим хоть какое-то оживление и разнообразие в подчиненные строгим конфуцианским канонам будни китайского крестьянина. Через четыре недели мальчику обрили голову, оставив лишь небольшую прядь на макушке: ею человек «удерживался в жизни». С той же целью на шею ребенка вешалась красная нить с маленькой связкой медных монеток или небольшим серебряным замочком. В некоторых семьях состриженные с головы волосы смешивались с собачьей шерстью и вшивались в одежду — злые духи будут принимать появившегося на свет за животное и оставят его в покос. Другие вставляли мальчику в ухо сережку, и тогда темные силы считали ребенка девочкой, то есть существом, не заслуживавшим их внимания.
По тем временам семья Мао была зажиточной. Отец, Жэнь-шэн, в шестнадцатилетнем возрасте записался в войско императорского наместника Хунани и Хубэя и лет через пять-шесть накопил достаточно денег для покупки земли. К рождению Мао семья владела двумя с половиной акрами (около гектара) рисовых полей, что в самой плодородной и богатой рисом провинции было не так уж мало. Прижимистый, считавший каждую монетку отец позже прикупил еще земли и нанял двух работников. Каждому в день выдавалось по порции риса, а не чаще, чем раз в месяц, в знак особого расположения хозяина к рису добавляли печеные яйца. Но мясо — никогда.
Скаредность отца произвела на Мао впечатление еще в детстве. «Мне, — вспоминал он много позже, — от него не доставалось ни мяса, ни яиц». Хотя дела семьи шли неплохо, стол ее был весьма и весьма прост — если не груб. Крайне редко проявлялись у родителя и отцовские чувства, зато на фоне его душевной скупости еще глубже ощущал мальчик горячую материнскую любовь. Со временем она затмила в его глазах даже лучшие отцовские качества, которые Мао проявил впоследствии в таком избытке: целеустремленность и решительность. Уже ребенком он воспринимал свою семью расколотой на два лагеря: мать и сын на одной стороне, отец — на противоположной.
Бережливость и бесконечный монотонный труд довольно быстро превратили отца в одного из самых богатых жителей деревни, где насчитывалось около трехсот семей, причем едва ли не все они носили фамилию Мао.
В то время в Хунани крестьянина считали крепко стоящим на ногах, если он имел не менее полутора акров земли и жил в доме из грех комнат. Под посевами риса у родителей Мао было в два раза больше, к тому же они выстроили просторный, крытый серой черепицей дом — и уголки крыши у этого дома загибались кверху. За задним двором поднимались к небу сосны, а перед самим домом был выкопан пруд, в котором плавали цветки лотоса. У Мао имелась собственная спальня — неслыханная роскошь! — где позднее он зачитывался до глубокой ночи, прячась с масляной лампой под куском плотной темной ткани, чтобы отсветы вдруг не заметил отец. Получили по комнате и родившиеся позже братья. Капиталы отца составляли около двух-трех тысяч серебряных китайских долларов — «огромная сумма для крошечной деревушки», — признавал сам Мао. Теперь, вместо того чтобы расширять свои угодья, отец предпочитал скупать у селян закладные на их земли, исподволь превращаясь в настоящего помещика. Занимался он и перекупкой риса, отвозя его затем на продажу в Сянтань, уездный город в пятидесяти километрах от деревни. Несколько сотен тысяч его жителей создали себе славу самых проворных в провинции чаеторговцев, а благодаря выгодному положению на важнейшей водной артерии района — реке Сян, город стал к тому же и крупнейшим перевалочным пунктом для товаров, стекавшихся сюда из самых дальних уголков. У запряженного в повозку быка дорога из Шаошани занимала сюда два дня, носильщики с восьмидесятикилограммовой ношей на спине управлялись за день.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Безжалостная опричнина Иоанна Грозного, славная эпоха Петра Великого, восстание декабристов и лихой, жестокий бунт Стеньки Разина. История Руси и России — бурная, полная необыкновенных событий, трагедий и героических подвигов.Под пером классика отечественного исторического романа С. Алексеева реалии далекого прошлого, увиденные глазами обычных людей, оживают и становятся близкими, интересными и увлекательными.
Славная эпоха конца XVII – начала XVIII веков, «когда Россия молодая мужала гением Петра». Герои увлекательного исторического романа известного отечественного писателя А.Волкова – два брата, два выходца из стрелецкой семьи – Илья и Егор Марковы. Им, разлученным в детстве, предстоит пройти по жизни совершенно разными путями. Младший, пройдя через множество трудностей и пережив немало увлекательных приключений, станет одним из обласканных славой «птенцов гнезда Петрова». Старший же изберет другую дорогу – жребий бунтаря и борца за справедливость, вечно живущего, как на лезвии ножа…
«Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой» (ОТК. 18: 10). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина.
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.