Мамин-Сибиряк - [111]
Потом говорили о голоде, поразившем страну. Мамин всерьез занялся этим вопросом. Недавно в «Русской жизни» напечатал рассказ «С голоду». Он следил за деятельностью и словом Льва Толстого, которое было, как считал он, «веское и убедительное, как отборное зерно». Статья великого писателя «Страшный вопрос» взволновала демократическую Россию и вызвала споры.
— Он прав, — горячо начал говорить Дмитрий Наркисович. — Нынешняя катастрофа — следствие того, что все заразились стремлением к деньгам, к сомнительным благам буржуазной цивилизации. Очень опасно для народа, когда капиталисты гребут весь хлеб под метелку. Правда, Толстой зря винит в этой напасти молотилки, банки и железные дороги. Они существуют на гнилом Западе и в пронырливой Америке, и никто там не пухнет от голода и не питается суррогатами, вроде лебеды, жмыхов и соломенной муки. Сейчас надо добиваться, чтобы все голодные губернии получили государственную и общественную помощь. А вот наш пермский начальник Лукошков не пожелал, чтобы губерния посчиталась бедствующей, о своей шкуре заботится, мерзавец.
— Так ведь и сам государь высочайше объявил: «В России нет голода, а есть местности, пострадавшие от неурожая», — с возмущением заметил Архангельский. — Вот иные начальствующие господа и встали на эту позицию.
Николай Николаевич, горестно задумавшийся, со вздохом сказал наконец, но будто о себе:
— Вообще, как подумаешь о будущем, так ум за разум зайдет и сердце сожмется. Просто какой-то висит надо всем кошмар.
На прощание Николай Николаевич попросил передать новому редактору «Северного вестника» Альбову поклон и уверение, что с удовольствием принимает его приглашение к сотрудничеству.
Михаил Нилович Альбов был сущей находкой для новых распорядителей журнала «Северный вестник» Любови Яковлевны Гуревич и Акима Львовича Флексера, сумевших мгновенно скатить издание с общелиберальных горок при издательнице Евреиновой в болотные низины — к культивированию поэзии декадентов, пропаганде космополитизма, к тенденциозному подбору авторов, что привносило на страницы журнала литературную мелкотравчатость и дух торгашества.
Альбов, согласившийся стать редактором «Северного вестника», вел изнурительную борьбу и с издательницей Гуревич и ее главным идеологом Флексером. Сам он был писатель-демократ, близкий к народничеству, имя его в то время пользовалось довольной известностью, хотя писал он мало. «В жизни моей я не видел более трагической и плачевной картины умирания в человеке писателя, — свидетельствовал близко знавший его собрат по перу. — Он писал строку своим мелким бисером буквально без всякого наклона и над нею строил три или четыре этажа поправок. Он не писал, а критиковал себя, и каждое новое слово ненавидел, как банальное, тусклое, бессильное. Это писательское «разорение» было в нем полное и безызъятное, что даже письма, простые записки он писал с трудом».
В своих рассказах и повестях он выступал певцом духовного одиночества, сиротства, тоски людей, затерявшихся в каменных равнодушных городах. Читаемой повсюду стала его повесть «Тоска», где и прозвучали главные мотивы творчества писателя.
Так вот, Альбов, зажатый с двух сторон, с тихим упорством, пользуясь доверием в лучших литературных кругах, начал привлекать к сотрудничеству талантливых реалистов: Мамина-Сибиряка, Эртеля, Нефедова, Боборыкина. Охотно пошли в журнал Толстой и Лесков.
Сама издательница Гуревич понимала, что без этих имен журналу в России не удержаться на плаву. Она и признавалась: «…кроме лиц, которые были связаны с нами идейно, в «Северном вестнике» работал целый ряд известных беллетристов и профессоров, которым многое должно было быть чуждо и неприятно в журнале. Порою мне казалось нестерпимо тягостным просить их о сотрудничестве и печатать их труды, дающие журналу вес и несомненную ценность, но слишком нейтральные с идейно-боевой точки зрения».
В конце концов игра в плюрализм Гуревич и Флексеру надоела, они выжили из редакции Альбова, и носители идейно-боевой точки зрения окончательно восторжествовали в ней. Как ни был материально стеснен Михаил Нилович, он облегченно вздохнул, вырвавшись из этого литературного загона. Позже он говорил друзьям:
— Меня толкнули на такую дорогу, о которой вспоминаю с ужасом и болью. Я исстрадался там и вынужден был поступаться моими заветными симпатиями и убеждениями. Я ставил свое имя на обложке журнала, где поливалось грязью все то, что мне было всегда дорого и с чем я считал себя тесно связанным.
С уходом Альбова многие покинули журнал, унося из него ненужные там идеи демократизма, народности и гуманизма. С трудом, только по настоянию Михаила Ниловича, давший в него единственный рассказ «Жена» Чехов, и прежде настороженный, немедленно прекратил всякие отношения и на любезные, зазывательные письма Гуревич неизменно отвечал отказами. Когда один начинающий литератор просил у Антона Павловича ходатайства за него, он ответил: «Суворину о тебе напишу, а в «Северный вестник» писать не стану, так как я не в ладу с тамошним Израилем».
Поначалу, ведомый Альбовым, и Мамин довольно активно включился в работу журнала, хотя клубившуюся там в потемках компанию на дух не переносил, ощетинивался от одного вида «хлыстовской богородицы» Гиппиус. Вскоре после публикации «Верного раба» он порвал с газетой «Русская жизнь» и стал обозревателем провинциальной печати в «Северном вестнике». Однако дело далее двух обзоров не пошло. Атмосфера, царившая в «Вестнике», стала все более удушливой. Про всю редакцию он сказал пушкинскими стихами, которые быстро вошли в обиход, когда разговор касался этого журнала:
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.