Малиновый джем - [32]

— Ну, а это утро… и где дворецкий?

— Здесь, сэр, — как всегда учтивый, Фердинанд мгновенно откуда-то появился.

— Да, вы. Ну, этим утром те две двери, ведущие в спальни, я так понимаю, что они были заперты?

— Да, сэр.

— И как все обычно происходит?

— Что происходит, сэр?

— Ну, каковы ваши первые обязанности по утрам? Мистер Эмбери зовет вас, или, там, он звонит вам?

— О, да, сэр. Обычно мистер Эмбери отпирает дверь около восьми часов…

— И вы помогаете ему одеться?

— Нет, сэр. Мистер Эмбери этого не требует. Я служу его камердинером и привожу в порядок одежду, но одевается он сам. Я приношу ему чай и тосты — он любил перекусить еще до завтрака…

— А этим утром, когда он не позвонил и не издавал никаких звуков, что вы делали?

— Я немного подождал, а затем я постучался в дверь миссис Эмбери.

— Да. А она… она была осторожна? — выразительно спросил Шейн. — Как она себя вела? Необычно, или как-то испуганно?

— Немного, сэр. Миссис Эмбери была удивлена, и, когда я сказал, что мистер Эмбери не отвечает на стук, она позволила мне пройти к нему через ее комнату.

— Точно. И затем вы нашли своего хозяина мертвым?

— Да, сэр.

— Как вас зовут?

— Фердинанд.

— Да. Фердинанд, вы знаете, что между мистером и миссис Эмбери прошлой ночью произошла ссора?

— Да, сэр.

Ловушка сработала! Шейн получил от слуги признание, которого не мог добиться от Юнис. Улыбка удовлетворения озарила его неприятное лицо, он кивнул и продолжил:

— Когда она произошла?

— Фердинанд, молчи, — приказала Юнис. Ее голос был тих и спокоен, но лицо пылало от гнева. — Ты ничего об этом не знаешь!

— Это правда, сэр, я не знаю.

Дворецкий ощутил важность своего положения и пожалел, что совершил оплошность.

— Молчите, мэм! — рявкнул Шейн и, обернувшись к испуганному Фердинанду, сказал:

— Говорите мне правду, иначе отправитесь в тюрьму! Когда произошла ссора, о которой вы только что говорили?

Юнис держалась совершенно безразлично, она выглядела, как трагическая актриса.

— Фердинанд, скажи ему. Расскажи все, что знаешь, но говори только правду.

— Да, мэм. Да, сэр. Она произошла перед тем, как они вышли.

— Ах, перед тем. И они вышли вместе?

— Нет, сэр. Миссис Эмбери вышла позже, сама.

— Я говорила вам это! — вставила Юнис. — Я рассказала вам все подробности того вечера.

— Вы пропустили ссору. В чем она заключалась?

— Едва ли этого достаточно для того, чтобы назвать «ссорой». Мы с мужем часто расходились во мнении относительно всяких пустяков. Мы оба немного вспыльчивы, и часто препирались по мелочам, которые вскоре забывались.

— И это правда, — добавила мисс Эймс. — Для безумной влюбленной пары они часто ссорились. Я часто думала о том, что это самая сварливая семья из тех, что я видела.

Шейн резко взглянул на пожилую леди.

— И что? — спросил он. — Вы слышали эту конкретную ссору, мэм?

— Насколько я помню, нет. Даже если бы и услышала, то не обратила бы особого внимания.

— Из-за чего хоть произошла ссора?

— О, все по той же старой причине. Миссис Эмбери хотела…

— Тетушка Эбби, прекрати! О чем ты говоришь! Перестань говорить о моем секрете!

— Тайна, мэм? — холодные голубые глаза Шейна блеснули. — Так кто раскроет секрет?

— Никто, — отрезал Хендрикс. — Шейн, мне кажется, что вы пытаетесь запугать двух нервных женщин, чтобы они признались…

— Кто говорил о признании? Признание в чем? И кто обвинял кого-либо?

Хендрикс молчал. Ему не нравился Шейн, но он видел, что это мастер своего дела, и его неожиданные и поразительные предположения пробуждали антагонизм или страх, вскрывая новые факты.

— Я не выспрашиваю ни о каких секретах, за исключением тех, о которых я обязан знать ввиду моей профессии. И в связи с этим, мэм, я прошу вас ответить, что вы имели в виду, говоря о секретах?

Юнис взглянула на него и какое-то мгновение молчала. Затем она сказала:

— Полагаю, у вас есть право спрашивать. И я не возражаю против того, чтобы ответить. Мистер Эмбери был добрым мужем, но он категорично отмахивался от мысли предоставить мне карманные деньги. Это не упрек в отсутствии щедрости: он настаивал на том, чтобы у меня были счета во всех магазинах, где бы я ни захотела. Но я часто просила его выделять мне какую-нибудь оговоренную сумму на постоянной основе. И это было причиной большинства наших так называемых ссор. Я предпочитала держать это в секрете, но раз уж необходимо, то я признаюсь в этом.

Шейн посмотрел на нее с неприкрытым восхищением.

— Прекрасно! — вырвалось у него, хоть и несколько загадочно. — И вчера ночью вы ссорились по этому поводу?

— Вчера вечером, до того, как выйти из дому.

— Не после возвращения домой?

— Нет. Этот вопрос больше не упоминался.

— Хм. И вы были как всегда дружелюбны? Осадка не осталось?

— Нет! — гордо ответила Юнис, но малиновый румянец, покрывший ее щеки, выдал обман.

Вернулся Дрисколл.

— Я выяснил, что убило мистера Эмбери, — тихо объявил он.

— Что? — хором воскликнули медэксперт и Шейн.

— Не могу сказать. Пока не могу. Я должен выйти. Оставайтесь здесь, вы все оставайтесь здесь, пока я не вернусь.

Щеголеватая маленькая фигура исчезла в дверях, и Шейн вернулся к группе, довольно ворча.

— Таков Дрисколл, — сказал он. — Отправь его на дело, и он будет молчать, и вообще по нему не будет видно, что он собирается что-то делать, а потом он раз — и выложит улики.