Маленький театр - [31]
— Вот видишь, всё и уладилось, — заметила Жюльетта, как всегда миролюбиво. — Даниэль обещал прочесть нам комедию сегодня вечером!
Даниэль читал пьесу на полянке, заросшей ромашками. Жерве удалось ненадолго вырваться из кафе. И он мог послушать пьесу. Все внимательно слушали чтеца, не сводя с него глаз. Все, кроме Флоры. Она в последнюю минуту отказалась слушать запутанную историю — ведь от её любимой «Школы смеха» почти ничего не осталось — и она убежала. Тропинка привела её к кафе «У зелёного холма». Толстяк, которого она уже видела, восседал за стойкой, а какая-то девчонка сидела на табуретке и лакомилась конфетами.
— Здравствуйте, — произнесла Флора. — Пожалуйста, содовой с апельсиновым соком.
— Юная особа больше ничего не хочет? — осведомился хозяин. — А деньги у тебя есть?
— Нет, денег нет.
Девчонка прыснула от смеха, конфета выскользнула у неё изо рта. Господин Фреде побагровел, а Флора мило улыбнулась.
— В Туке я познакомилась с одной дамой… — начала она.
— А мне-то какое дело!
— Она булочница и такая любезная, — продолжала Флора как ни в чём не бывало. — И она рассказывала, какой вы лихой танцор.
Наступило молчание. Глаза господина Фреде округлились от удивления, и он сразу остыл.
— Гм… в Туке… — пробормотал он, почёсывая затылок. — Да это кузина Бе́рта. Помнишь её, Фернанда?
— Помню, уж очень толста! — воскликнула Фернанда и снова хихикнула.
— Будь повежливей, дочка. Значит, кузина рассказала, что я лихой танцор… — протянул господин Фреде, с довольной улыбкой поглядывая на Флору. — Гм… лихой танцор… За это тебя стоит угостить содовой — за мой счёт. Угощайся без церемоний.
Когда Даниэль и его маленькая труппа гурьбой ввалились в кафе, Флора сидела за столиком вместе с хозяином и его дочкой и развлекала их.
— Как она сюда попала? — с возмущением крикнул Жерве.
— Не вмешивайся не в своё дело, парень. Я приглашаю кого хочу.
— Но, сударь…
— Никаких «но»…
Жерве насупился, тут Люка поспешил сказать:
— Превосходная получилась комедия, верно?
— Да, пьеса хорошая, — серьёзно произнёс Жерве, и его лицо сразу прояснилось.
— Флора, а у меня в пьесе есть даже целая фраза! — крикнула Жюльетта.
— A y меня сто, если не больше, — добавила Женни.
— Довольно болтать, — остановил их Даниэль. — У меня в горле пересохло. Закажем лимонаду. А Флору, по-моему, уже угостили на славу!
— Да, господин Фреде меня угостил, — смиренно ответила она.
Хозяин смотрел на неё с недоумением: что же с ним стало, когда он узнал, что «гостья из Тука» — сестра Жерве, а главное, она живёт в доме самого нотариуса!
Теперь все были страшно заняты: учили роли, мастерили декорации, шили костюмы… Пьеса, конечно, не была превосходной, но Даниэль сделал её забавно и с выдумкой.
Флора исполняла танец за танцем, Женни произносила длинные монологи, и они вместе танцевали. Люка был по очереди то Блэзом, то кондитером. Даниэль исполнял роль директора, а Жюльетта играла сторожиху в школе.
— Что за суматоха у нас в доме? — спросил господин Шав жену в четверг утром. — Вот уже третий день Женни и Флора вертятся на чердаке как сумасшедшие. Жюльетта отвечает мне за обедом: «Благодарю вас, господин директор». Люка оглушительно горланит в саду… Что они ещё выдумали?
Выражение глаз у госпожи Шав было самое чистосердечное, когда она отвечала:
— Право, не знаю. Ничего не замечала. Кстати, я бы хотела в воскресенье поджарить цыплят, а не телятину…
И госпожа Шав начала толковать о том, что всегда ведь кто-нибудь может нагрянуть в воскресенье, даже не зная, что это день её рождения.
XVII
День рождения госпожи Шав
В воскресенье погода была чудесная. Солнце уже сияло вовсю, когда Жерве вышел из своего чулана. Глаза у него слипались. Вчера он до поздней ночи читал «Трёх мушкетёров», и подвиги д’Артаньяна почему-то смешались у него в голове с проделками персонажей из «Школы смеха».
Да, комедию теперь просто не узнать, так изменил её Даниэль…
А в километре отсюда «великий писатель» кончал бриться перед зеркалом в ванной комнате. Он волновался, хотя и не хотел себе в этом признаться. Только бы Женни не скомкала свою роль в третьей сцене…
Люка сидел на краю ванны и зубрил свою роль, приговаривая: «Это будет великолепно!» Даниэль остановил его, заметив: «Не преувеличивай! Самый обыкновенный фарс…»
Женни проснулась с головной болью. Может быть, голова разболелась от волнения: выступать страшно. Говорят, у актёров так бывает. Значит, надо побороть страх — ведь почти вся комедия построена на её роли.
— Взгляни, моё платье не длинновато? — спросила она сестру.
Жюльетта пожала плечами:
— Ты уже дважды заставляла меня его укорачивать.
Но Женни опять принялась подшивать подол на живую нитку.
А Флора? Ей хотелось и смеяться и плакать. Она готова была смеяться от радости потому, что будет участвовать в представлении, а плакать потому, что всё ей напоминало о Маленьком театре. Она была очень обижена на Жерве: он наотрез отказался принять участие в спектакле.
В день своего рождения госпожа Шав с утра до обеда ничего не делала по дому — так было заведено в семье. Женни и Жюльетта готовили, Люка накрывал на стол и убирал посуду, а мать сидела в гостиной в большом кресле и ждала, когда придут дети и произнесут традиционное: «Пожалуйте к столу». Конечно, госпожа Шав предпочла бы всё сделать сама, особенно сегодня, когда дети были так увлечены своей затеей. Но нарушить традицию она не решилась. Госпожа Шав недовольно поморщилась: вынужденное безделье надоело ей. Она встала и подошла к двери. Но тут на пороге появился её муж:
