Маленький театр - [32]
— А, ты тут блаженствуешь! Вот и отлично! — сказал он, щуря глаза. — Ну, а я прямо из сада: там, на буковой аллее, творится что-то невероятное! Даниэль расставляет скамейки… Что всё это значит? Ведь не будем же мы завтракать в такую жару на открытом воздухе.
— Да нет же, нет, — успокоила его жена. — Даниэль устраивает… Да пусть себе делают что хотят…
— Погоди, кто-то звонит в дверь, — перебил её господин Шав.
— Это принесли торт из кондитерской, — заметила жена, взглянув в окно.
Разносчик из кондитерской вручил праздничный торт Люка, и тот с важным видом понёс его на кухню. Но куда его положить? Стол завален грудой очисток. Жюльетта помешивает в кастрюле соус, что-то бормоча сквозь зубы. Наверняка твердит свою роль. Флора заглядывает в кастрюльку. Женни, усевшись на стуле перед миской с помидорами, вытирает каким-то лоскутом потный лоб. Люка кладёт торт прямо на очистки и принюхивается: ясно, что-то пригорело!
Но вот проходит ещё минут десять, и всё готово. К тому времени приходит и Жерве. На нём самая лучшая его рубашка. Все весело рассаживаются вокруг семейного стола, украшенного цветами.
Разрезать цыплят удалось не без усилий. Они были не только поджарены, но даже пережарены. Зато зелёный горошек был приготовлен отменно. Госпожа Шав вела себя доблестно — ведь дети так ждали, чтобы она воскликнула: «Ну просто прелесть! Очень вкусно!» И она, конечно, так и сделала.
Флора грызла косточку цыплёнка, как котёнок, хотя брат бросал на неё укоризненные взгляды. Даниэль шутил и смеялся. Жюльетта думала только о своей роли. Люка уплетал за обе щеки. Женни сидела с мрачным видом.
— Ты чем-то недовольна? — спросила её Жюльетта.
— Нет, что-то есть не хочется. Папа, дай мне, пожалуйста, немного воды с вином.
— Ты пьёшь уже третий стакан, — недовольно заметил господин Шав. — Так, пожалуй, и голова закружится.
В это время Даниэль принёс торт, и госпожа Шав облегчённо вздохнула: долгое испытание подходило к концу. Но её беспокоила Женни. Девочка она нервная, и эта затея со спектаклем совсем выбила её из колеи…
— Тебе нездоровится? — спросила она дочку.
— Ну что ты, мамочка! Я совсем здорова! — вдруг пронзительно выкрикнула Женни. — Все ко мне пристают, и лучше мне уйти из-за стола…
И она убежала. Все оторопели. Отец хотел было позвать её, но Люка переглянулся с Даниэлем и приложил палец к губам. И тут же все вчетвером — Даниэль, Люка, Флора и Жюльетта — вскочили и исчезли за дверью.
— Они просто с ума сошли, честное слово! — воскликнул господин Шав.
— Пусть себе делают что хотят. Не обращай на них внимания, — попросила его жена.
Между тем новоявленные актёры столпились в коридоре и о чём-то шушукались.
— Постарайтесь разузнать, что с Женни. Она становится просто невыносимой… — говорил Даниэль Жюльетте и Флоре.
Девочки сбежали по лестнице, перескакивая через несколько ступенек, и ворвались в комнату Женни.
Красное платье валяется на полу перед зеркалом, а сама Женни лежит, свернувшись калачиком, на кровати.
— Что с тобой? — тихо спросила Флора.
Женни ничего не ответила, её бил озноб, и на лбу у неё выступили капли холодного пота.
— Тебе кажется, что платье недостаточно коротко, и ты не хочешь его надевать? — сердито спросила Жюльетта, схватив сестру за руку, и вдруг испуганно ахнула: — Да у тебя жар!
Женни с трудом приподняла голову и, откинув волосы, прилипшие ко лбу, ответила:
— Нет, нет, я буду играть!
— Ты больна! Я побегу за мамой.
— Если ты ей скажешь, я тебе никогда не прощу… Никогда… — твердила Женни.
Она соскочила с кровати, схватила с полу платье и торопливо стала его натягивать. Зубы у неё стучали от озноба. Она взглянула на себя в зеркало и расплакалась.
— Какой у меня вид! Принесите мне гребёнку и губку… Впрочем, я сама сбегаю в ванную…
Но не успела она сделать и шага, как в комнате появилась мать. Она взглянула на дочь и строго сказала:
— Сейчас же ложись в постель!
— Не хочу! Не хочу!
— Жюльетта, дай термометр.
Температура около сорока. Господин Шав позвонил доктору. Женни уложили в постель.
Прощайте, танцы, прощай, роль… Флора была огорчена не меньше подруги. Но как бы её утешить? И Флора шепнула ей на ухо:
— Я тоже не буду танцевать. Хочешь?
Женни слабо улыбнулась.
— Пожалуй, да. А другие согласятся отменить представление?
— Сейчас я спрошу…
Даниэль и Люка были заняты. Вместе с Жерве они прилаживали последние декорации. Они огорчились, узнав о печальных новостях. «Вот не повезло Женни!»
— И всё же играть мы будем, — заявил Люка, помолчав. — Сократим несколько сцен, и всё. Верно, Даниэль?
— Это будет трудновато, — заметил Даниэль, перелистывая голубую тетрадь.
Флора бросила на них укоризненный взгляд.
— Если бы вы только видели Женни, вы бы думать забыли о пьесе. У неё жар с самого утра. Я обещала ей, что не буду танцевать. И она почти утешилась, — с довольной улыбкой объявила Флора.
— Ты не будешь танцевать? — изумился Люка. — Слышишь, Жерве?
— Слышу и нахожу, что сестрёнка права, — ответил Жерве. — Ведь Женни так хочется выступить… Нет, играть без Женни нельзя.
Так думал и Даниэль.
— Итак, представление откладывается до будущего воскресенья, — заявил он. — Главное, чтобы скорее выздоровела Женни.
Париж. 1943 год. Дом, где живет семейство Селье, стоит на улице Четырех Ветров. Обитатели его — небогатые люди, разные по характеру, симпатиям и привычкам. Но все они едины в своем чувстве ненависти к оккупантам и страстно ждут дня, когда война окончится и Франция снова станет свободной.
Пронизанная теплым и мягким юмором повесть о дружбе, горячей, преданной, облагораживающей. Герои повести — два двенадцатилетних школьника. Поль и Николя Товье — двоюродные братья, но растут они в совершенно разных условиях. Поль живет в атмосфере чрезмерной материнской любви и деспотичной придирчивости отца, живет без сверстников, в тепличной обстановке. Родители его люди обеспеченные, но детство Поля безрадостно.Николя — полная противоположность своему брату. Он рано узнал лишения и необходимость зарабатывать на кусок хлеба.
Повесть о первом самостоятельном путешествии с помощью автостопа современного французского школьника. Это путешествие открывает мальчику новый мир, новых людей; он учится понимать настоящую дружбу, перестраивает многое в себе.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.