— А с тобой что случилось? — удивляюсь я. Мне-то казалось, он мастер на все руки.
— Бронте благополучно вылила в раковину контейнер от моющего пылесоса, как раз когда я был внизу.
Меня передергивает.
— И все-таки, наверное, ты меньше вонял, чем я сейчас, — говорю я, отпирая дверь коттеджа.
— Ну да, я благоухал лимоном и был очень чистый после дезинфицирующего средства.
Я вымученно улыбаюсь.
— Что ж, спасибо.
Я топчусь на пороге, ожидая, когда он уйдет.
— Давай я тебе горячего чаю приготовлю? — предлагает Джейк. — Ветер такой пронизывающий, а у тебя волосы и одежда промокли. Поппи, я знаю, ты всегда бледная, но сейчас ты просто посинела.
— Ну да, продрогла немного, — соглашаюсь я. — Но тебе разве не надо на работу?
Джейк смотрит на часы.
— Считаем, что у меня обеденный перерыв. Удобно быть самому себе начальником. Ребята в питомнике пока справятся без меня.
— Тогда чай будет очень кстати. Только нормальный чай, а не эта травяная ересь Эмбер!
— Еще чего! — ухмыляется Джейк. — Я признаю только один чай: крепчайший!
Я оставляю Джейка на кухне, а сама с блаженством забираюсь в душ. Дом у бабушки старый, но водопроводная система налажена: никаких тебе проблем с горячей ванной.
Через несколько минут я возвращаюсь в мешковатых серых штанах и пурпурной толстовке с капюшоном, позаимствованной у Эмбер. Волосы расчесаны, но висят мокрыми прядями.
— Чай подан! — провозглашает Джейк, поставив на кухонный стол горячую чашку. — Сахара два кусочка?
Я киваю.
— В самый раз. Спасибо.
Джейк смотрит на меня, а потом отводит взгляд.
— Что? — Я невольно провожу рукой по мокрым волосам. — Что-то не так?
— Ничего. Просто ты в разноцветной одежде, — улыбается Джейк. — Будто с черно-белого телевизора на цветной перешла.
Я озадаченно смотрю на него.
— Прости, ты, наверное, черно-белого телевидения и не помнишь.
— Почему же, смутно припоминаю, что у бабушки такой был. Ей потом родители купили цветной, чтобы она могла смотреть передачи по садоводству. А вообще это одежда Эмбер. Я просто взяла на время, чтобы согреться.
— Понятно, — кивает Джейк. — А жаль, тебе этот цвет очень идет.
Я вспыхиваю, но поскольку щеки у меня и так красные после горячего душа, это незаметно.
— Не начинай, пожалуйста, снова про одежду, цвета и это вот всё, — ворчу я. — Гок Ван по-корнуолльски выискался.
Джейк смеется.
— И вообще, кто бы говорил, — воодушевляюсь я, как всегда при наших с ним пикировках. — С твоими-то ковбойками, джинсами и башмаками из Тимберлэнда.
— Поймала! — признает Джейк, оглядывая свою одежду. — Туше, мисс Кармайкл.
На самом деле мое полное имя Поппи Кармайкл-Эдвардс. Это фамилии матери и отца. Но во мне будто что-то вибрирует, когда Джейк называет меня «мисс Кармайкл». Словно внутри меня открыли калейдоскоп с бабочками. Никогда не хотелось его поправлять.
— Может, переберемся в гостиную? — Я беру свою чашку. — В солнечный день там веселее, чем здесь, на кухне.
— Конечно, — соглашается Джейк.
Мы поднимаемся наверх и устраиваемся на диване; солнечный свет, проникая сквозь французское окно, согревает мое озябшее тело.
— Изумительно, — произносит Джейк, глядя в окно. — Отсюда открывается такой великолепный вид, что даже не подумаешь, какая там на самом деле холодрыга.
— Радость жизни на побережье. Ветер — наш постоянный товарищ.
— Точно. Хотя мне здесь нравится. Всегда хотел жить у моря, так что жаловаться не приходится.
— А где ты жил раньше? — спрашиваю я, отпивая глоток. Хороший чай, крепкий.
— Мы жили в Восточной Англии, когда дети были совсем маленькие. Бедфордшир, недалеко от Милтон-Кинс.
— И чем ты занимался? Цветы выращивал?
— Нет, ничего подобного. Я работал в сафари-парке в Уоберне.
Я широко открываю глаза. Вот этого я не ожидала.
— Серьезно? Обалдеть. И что ты делал? Ухаживал за тиграми?
Я спрашиваю в шутку, конечно. Наверняка он занимался какой-нибудь бумажной нудятиной.
— Не совсем — за обезьянами.
Следовало догадаться. Стало понятней насчет Майли.
— Это не то же самое, что разводить цветы в Корнуолле. Почему такая перемена?
— Папа заболел, — печально говорит Джейк. — Позарез нужно было передать кому-то семейный бизнес, а кроме меня у него детей не было.
— Знакомое дело, — бормочу я. — Единственный ребенок и семейный бизнес.
Джейк кивает.
— Я отбивался как мог. Я любил свою работу, и не хотелось срывать с места семью. Но дети были совсем маленькими, да и Фелисити оказалась отсюда родом — случаются же в жизни такие совпадения. И ей не терпелось сюда вернуться.
Джейк на несколько мгновений умолкает, уйдя в воспоминания.
— Ты жалеешь? — мягко спрашиваю я. — Что переехал?
Джейк задумывается.
— Нет. Детям было гораздо лучше расти у моря, и Фелисити отлично прижилась в местном обществе.
— А ты? — наседаю я. — Тебе больше понравилось выращивать цветы, чем ухаживать за животными?
Джейк смотрит на меня.
— Поппи, если ты спрашиваешь меня, чтобы убедиться, что сама поступила правильно, переехав сюда, то я не могу тебе на это ответить.
— Ясно, — бормочу я, уставившись в свою чашку.
— Но если тебе действительно интересно, — мягко продолжает Джейк, — то я всегда чувствовал себя здесь счастливым. В этом-то не ошибешься. В том, что ты счастлив.