Маленький цветочный магазин у моря - [41]

Мы с Эмбер выработали план работы в магазине, который устраивает нас обеих. Эмбер самозабвенно возится с цветами. Композиции, букеты, даже обсуждение заказов — это все к ней. А я занимаюсь практическими вещами: бухгалтерия, подсчет выручки, банковские счета, акции. Правда, в последних особой необходимости нет: дела идут хоть и не блестяще, но вполне сносно.

Горожане по-прежнему поддерживают нас. К нам приходят за цветами, чтобы украсить дом или сделать кому-нибудь подарок, Эмбер сделала на заказ несколько букетов к дням рождения и юбилеям, и они произвели фурор. Доставка, к слову, тоже входит в мои обязанности. Внедорожник, который мы окрестили «зверюгой», все еще у меня, и, хотя для узких улочек Сент-Феликса подошло бы что-нибудь покомпактней, я развожу прекрасные творения Эмбер.

При всей своей ненависти к цветам я не могу не признать таланта Эмбер. Даже не представляю, как мама справляется без нее в Нью-Йорке.

Мама звонила несколько раз за эти недели: узнавала, как у нас дела. У меня нашлись только самые теплые слова об Эмбер и — надо же! — о возвращении в Сент-Феликс. Маму это очень обрадовало и, в отличие от меня, не слишком удивило.

— Ты там ни с кем не встречаешься? — спрашивает она в этот раз, пока я сижу с телефонной трубкой, одновременно просматривая книги.

Обычно в разговорах матери и дочери под этим подразумевается мужчина, но в моем случае речь идет о психологе.

— Нет, мама, ни с кем.

Маме всегда неловко говорить о моей потребности в лечении. Она даже слово «психолог» старается не произносить.

— Ты уверена, что так лучше? Если что, можно найти местного специалиста. Я бы заплатила.

— Не нужно. Никогда еще так хорошо себя не чувствовала, — заверяю я, причем искренне. Самой трудно признать это, но приморский городок оказывает на меня целительное воздействие. Я давно не ощущала такого подъема. Если бы дела в магазине шли чуть получше, все вообще было бы прекрасно.

— Ты не против, чтобы Эмбер еще здесь осталась? — спрашиваю я. — Тебе наверняка ее не хватает.

— Не то слово. Но ей нужны перемены. Я отправила ее не просто к тебе для поддержки, Сент-Феликс и ей должен помочь.

— С чего бы Эмбер нуждаться в помощи? — спрашиваю я, гадая, что она имеет в виду.

— Думаю, Эмбер сама тебе все расскажет, когда будет готова. Ладно, мне пора: твой папа ведет меня в какой-то новый ресторан с иллюзией вращения. По крайней мере, он так сказал.

— Хорошо, мам. С годовщиной свадьбы вас. Привет папе.

— Разумеется. Береги себя, дорогая. Я так рада, что у тебя все складывается благополучно.

Так оно и есть, думаю я, созерцая телефонную трубку. Для меня это в новинку — чтобы все шло благополучно. Кто бы мог представить, что здесь так получится?

Бабушка явно была мудрее, чем я думала.

— Ладно, Бэзил, — говорю я псу, свернувшемуся под столом у моих ног. — Хватит цифр на сегодня. Прошвырнемся немного по пути в магазин?

Бэзил поднимает голову, потягивается и виляет длинным хвостом.

Этим утром народу в Сент-Феликсе немного. Утро пасмурное, ветреное, и туристов не тянет на улицу. Погода здесь меняется быстро: с приливом ненастный день вроде нынешнего может превратиться в солнечный и погожий. Или, увы, наоборот.

Пускай погода паршивая, мы все равно отправляемся по одному из любимых маршрутов: через город, по песку, мокрому во время отлива, и по извилистой дороге вверх на Пенгартенский холм. Я как раз прикидываю, не пора ли наконец заглянуть в Трекарлан, когда позади раздается гудок. Оборачиваюсь: за нами тащится фургон Джейка.

Хотя работы в магазине и возни с Бэзилом у меня предостаточно, мы с Джейком часто видимся за эти недели. То пропускаем по стаканчику в «Веселой русалке», то он заскакивает к нам по пути на почту, где работает Лу. Иногда мы завтракаем возле гавани, прислонившись к теплой от солнца стене, как это было в день ремонта.

Кажется, Джейку не нужно от меня ничего, кроме дружбы. И пускай я с каждым днем привязываюсь к нему все сильнее: раз его это устраивает, так тому и быть. Джейк — прекрасный товарищ, с ним весело и легко. С ним я то и дело хохочу, а рассмешить меня мало кому удается. Рядом с ним и с Эмбер мои губы сами собой складываются в улыбку гораздо чаще, чем это бывало за долгие годы.

Притормаживая, Джейк опускает пассажирское окно, и оттуда на меня смотрят две физиономии.

— Привет, Джейк, привет, Майли, — говорю я им обоим.

— Ветрено сегодня для прогулки, — замечает Джейк, пересаживаясь на пассажирское сиденье. — Как бы бедного Бэзила не сдуло.

Майли выскакивает из окна и скачет по мостовой к своему обожаемому псу. Бэзил со своей обычной отрешенностью позволяет ей себя тискать, но сам остается безучастным.

— Ладно тебе, Бэзил, мы-то знаем, как ты ее любишь! — Я наклоняюсь и глажу его.

Бэзил меряет меня взглядом и встряхивается. Теперь Майли вся в песке с его шерсти. Мы с Джейком хохочем, следя, как она, в свою очередь, тоже пытается отряхиваться по-собачьи.

— Ты сегодня занята? — спрашивает Джейк. — Я хотел попозже пригласить тебя в питомник. Ты ведь хотела на него взглянуть?

Не припомню, чтобы я такое говорила. Скорее, Джейк меня туда позвал, а я из вежливости пробубнила что-то неопределенное. Он уже несколько недель про свой питомник талдычит: хочет, чтобы я увидела, откуда берутся цветы для магазина. Вот я и придумываю отговорки. С меня хватит полного торгового зала: по счастью, у нас все время двери нараспашку. Но теплиц и оранжерей, полных этой гадости, мне не вынести.