Маленький цветочный магазин у моря - [33]

— Ого! — вырывается у меня. Оказывается, мы с Чарли стоим на узенькой ровной площадке, притулившейся к скале. — Это изумительно!

Но поражает не только эта площадка, скрытая от посторонних глаз, но и открывающийся вид.

Из этого тайного уголка на многие мили вдаль видны лишь ярко-синее море да голубое небо над ним.

— Обалденно, — говорю я, не сводя глаз с панорамы моря. — Как ты нашел это место? Случайно?

— Да.

Чарли по-турецки садится на сухую охапку папоротника, оставленную, видимо, для удобства тех, кто захочет подолгу любоваться видом отсюда. Я устраиваюсь возле него.

— Когда мама умерла, мне хотелось держаться от всех подальше. Однажды бродил, не зная, куда деваться, и нашел этот уголок.

— Удачно, — ляпаю я и тут же чувствую себя полной дурой. Вечно что-нибудь брякаю в таких ситуациях. — В смысле нам всем нужно такое убежище, когда теряешь кого-то дорогого.

Чарли косится на меня.

— Так ты тоже, да?

— Что?

— Кого-то потеряла?

Я колеблюсь мгновение, но тут же выкручиваюсь.

— Да, бабушку. Я потому и приехала в Сент-Феликс.

— Да, конечно, — кивает Чарли. — Твоя бабушка. Я забыл, извини.

Несколько минут мы молча смотрим на чаек, кружащихся над волнами и время от времени стремительно кидающихся вниз за добычей.

— Так почему ты не любишь толпу? — спрашивает Чарли. — Тебе же явно стало плохо там, в магазине.

— В детстве был несчастный случай, связанный с толпой. С тех пор у меня фобия.

— Ясно. — Чарли призадумывается. — Так вот почему оказалось так легко тебя увести.

— Наверное. И это, и много всего.

— Не хочешь выговориться? — Чарли произносит это с таким же трудом, с каким, я заметила, он только что упоминал свою маму. — Знаю, так обычно спрашивают. Это не означает, что кто-то готов тебя слушать, но так принято.

Я улыбаюсь.

— Не хочу. Наговорилась за эти годы. Не скажу, чтобы это помогло.

— Мне тоже, — говорит Чарли. — После мамы нас долго таскали по консультациям. — Он криво усмехается. — На Бронте подействовало, но она была младше. Насчет папы не знаю, он все держал в себе. Ему это вообще свойственно. Думаю, Майли помогла ему лучше любого специалиста.

— Правда?

Я задумываюсь о Джейке и Майли. Кажется, они обожают друг друга.

— Да, могу только сказать спасибо тете Кейт и дяде Бобу из Штатов. С папой было совсем худо, пока они не предложили ему взять Майли. Когда она вошла в нашу семью, не только ему, нам всем полегчало. С того дня мы начали приходить в себя. И это благодаря обезьянке.

— Она такая милая.

— Это Майли-то? — Чарли усмехается. — Попробовала ты с ней ужиться! Я думал, Бронте одна такая упертая.

Я ухмыляюсь.

— Бронте еще ничего. Видел бы ты меня в ее годы.

— Бунтарка, да? — Чарли подмигивает. — Тебе ведь понравилось, когда я тебя так назвал?

— Я была куда хуже твоей сестры, это точно.

— Не верю. — Чарли скептически смотрит на меня.

Я собираюсь с духом.

— У меня были проблемы не только со школой, но и с законом.

У Чарли обалдевший вид.

— Что, серьезно?

— Настолько серьезно, что несколько раз даже арестовывали. Ночь в камере отлично излечивает от бунтарского настроя.

— Могу себе представить. А это как-то связано с твоим братом? Ты говорила, что он был толковым.

— Ой, смотри, какие тучи. — Я указываю на облака далеко у горизонта. — Нам лучше вернуться.

И смотрю на Чарли. Кажется, он ничего не понял. До сих пор все шло хорошо, но я не в состоянии говорить об Уилле.

— Конечно, — говорит Чарли, поднимаясь на ноги. — Ясно. Ну, теперь ты знаешь это место, и, если станет невмоготу, тебе есть куда спрятаться.

Я открываю рот, чтобы поблагодарить его, но он продолжает:

— Знаешь, я вообще-то соврал. — Он смотрит мне прямо в глаза. — Насчет этого места. Будто я случайно на него набрел.

— А разве нет?

— Нет. — Он поворачивается и смотрит на море. — Я искал, откуда прыгнуть.

— То есть?

— Прыгнуть, — повторяет Чарли. — В море. Сразу после того как умерла мама и в доме стало совсем нестерпимо. Вот я и съехал вниз по этим ступеням и очутился здесь. А то, наверное, мы бы сегодня с тобой не разговаривали. Это место спасло меня, во всех смыслах.

Я не могу поверить услышанному. Даже в самые мрачные периоды я не думала о том, чтобы оборвать собственную жизнь. Но, как всегда, столкнувшись с чужим горем, я не знаю, что сказать.

— Спасибо, Чарли. — Я замолкаю в замешательстве. Обнять его? Нам обоим будет неловко. — Я понимаю, каково делиться чем-то подобным. Правда понимаю.

— Знаю, что понимаешь, — говорит Чарли. — Знал, как только тебя увидел. Хоть я и не бунтарь, как вы с моей сестрой, но родственную душу всегда чувствуешь, верно?

Я киваю. И, не давая себе передумать, быстро обнимаю его.

И с несказанным облегчением чувствую, как Чарли обнимает меня в ответ.

Мы вдвоем идем обратно в город и болтаем о всякой чепухе. По счастью, все откровения остались позади, среди скал. Ближе к Сент-Феликсу мой мобильник начинает ловить сигнал и тут же одно за другим бегут сообщения.

Бип-бип.

Эмбер: «Где ты? Все в панике. Давай обратно».

Бип-бип.

Эмбер: «Поппи, что случилось? Беспокоимся».

Бип-бип.

Джейк: «Поппи, у тебя все в порядке? Эмбер говорит, ты исчезла. Дай знать, что все хорошо. Джейк».

— Тебя потеряли? — спрашивает Чарли, у которого тоже разоряется телефон. Он вытаскивает его из кармана и смотрит на экран. — Папа. Перезвоню-ка я ему.