Маленькая кондитерская в Бруклине - [91]

Едва они приехали на Кони-Айленд, Тодд взял ее за руку и не отпускал, пока они гуляли, осматривая достопримечательности и впитывая запахи. Казалось, балом тут правили хот-доги: запах жареного лука наполнял воздух, встречные гуляющие сжимали в руках горячее лакомство в салфетках, с которых капал ярко-желтый горчичный соус. Приятно было ради разнообразия быть половинкой счастливой пары в толпе людей, которые наслаждались выходными.

После колеса обозрения они отправились на аттракцион с электрическими автмобильчиками, а потом остановились перед внушительными американскими горками.

– Что думаешь? – спросил Тодд, рассматривая убийственный, почти вертикальный подъем, петлю за петлей и волны оранжевой стальной дорожки.

– Я – за, если ты за, – ответила Софи, вспоминая последние американские горки, на которых она каталась в Дании. – В прошлом году я выдержала адские горки в саду Тиволи. – Она сделала еще один снимок для Кейт и послала его.

– Ты храбрая женщина, англичанка, – сказал Тодд, глядя, как кабинка медленно поднимается по пандусу к вершине отвесного спуска.

– Если не страшно, это не храбрость, – сказала Софи, заметив легкое напряжение на его лице. – Храбрость – это когда ты напуган, но все равно делаешь что-то и смотришь в лицо своему страху. Вот это настоящая храбрость. Моя подруга Кейт пошла на тот аттракцион, хотя она боится высоты и никогда раньше не бывала на американских горках. И дело было не в том, чтобы превозмочь страх перед аттракционом, но она не хотела портить праздник для остальных в нашей компании. Поэтому Кейт пошла. Для такого нужна огромная храбрость.

Тодд вздернул подбородок.

– Я всегда думал, что быть храбрым – значит признавать свои ограничения. Признавать, что незачем делать что-то, лишь бы доказать, что ты храбрый. Сказать, мол, боюсь американских горок, и забыть. Быть достаточно честным, чтобы жить по своим убеждениям и не пытаться под кого-то подстроиться.

– С такой стороны я это не рассматривала. Но иногда выгода стоит риска.

– Хм, я не уверен. Ты все еще хочешь пойти? – Обманчиво небрежный тон Тодда не обманул Софи.

– Не особенно, я бы предпочла хот-дог.

От облегчения его плечи обмякли. Что-то за этим кроется…

– Хот-дог – значит хот-дог.

– Ты в горчице перепачкалась. – Тодд кивнул на ее подбородок, а затем быстро провел по нему пальцем и поднес к губам.

Он настоял на том, чтобы ради ее «кулинарного образования» пойти в знаменитую закусочную «Нейтенз Феймос» за лучшими хот-догами на острове, и теперь они сидели на песке рядом с променадом.

– М-м-м, спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Теплая улыбка, которую он послал ей поверх огромного хот-дога, определенно наводила на дурные мысли. – Похоже, тебе это действительно нравится.

– Это очень вкусно, – осторожно сказала Софи, сразу же почувствовав зарождающуюся двусмысленность, – а дома я бы, наверное, никогда не стала есть хот-дог.

– А, это потому, что ты никогда раньше не брала в рот… американскую сосиску.

– Хватит дурака валять! – сказала Софи, подталкивая его локтем, и тут же покраснела, вспомнив, чем они занимались утром в душе, и невольно опустив взгляд на его пах. Похоже, всю свою сдержанность она оставила в Хитроу, когда садилась в самолет.

– Валять? – переспросил Тодд, подражая ее акценту. – Это так называется?

– Ш-ш-ш-ш, – сказала Софи, еще больше покраснев. Вот ушлый малый, ничего не упустит.

– Валяние дурака… дуракаваляние в душе. – Он серьезно кивнул, его пристальный взгляд внезапно стал напряженнее, когда она попыталась откусить еще кусочек от своего хот-дога.

– Прекрати! – Софи опустила голову. – Мне ни за что не доесть, если ты не перестанешь так на меня смотреть.

– Да, но ты так мило выглядишь, когда краснеешь.

– Веди себя прилично.

Она бросила на него гневный взгляд и уже собиралась откусить еще кусочек, когда он сказал нарочито хриплым, театральным шепотом:

– Я люблю твои губы.

Софи заерзала на песке, чувствуя тепло и дрожь по всему телу. Что такого было в Тодде, что он мог сделать это с ней в любой момент?

Его озорной многозначительный взгляд подсказывал, что он точно знает, что делает, а затем он карикатурно пошевелил бровями.

Бросив ему озорную улыбку, она, решив подыграть, подняла повыше хот-дог, задумчиво подула на сосиску, стараясь выглядеть соблазнительно, поднесла к губам, потом вдруг открыла рот, решительно и резко откусила кусочек.

Тодд дернул головой.

– Ой!

И она разразилась хихиканьем.

Так они валяли дурака до тех пор, пока Софи не доела хот-дог, а потом Тодд сгреб бумагу и салфетки и отнес в ближайшую мусорку. Девушка смотрела, как он пересекает променад, с легким сердцем и широкой улыбкой на лице.

Покончив с едой, они, обнявшись, сидели на пляже и смотрели на гуляющих, наслаждаясь теплом и солнцем. Софи положила подбородок на колени, с удовольствием наблюдая, как дети приплясывают у кромки воды или выбегают из нее с криком, когда волны накатывали на берег, обдавая их холодными брызгами Атлантического океана. Она подставила лицо солнцу, радуясь, что нанесла солнцезащитный крем.

– Не возражаешь, если я вздремну? – спросил Тодд, откидываясь на песок. – Я вымотался.