«Мальчик, который рисовал кошек» и другие истории о вещах странных и примечательных - [100]

– Вы встретились с ней? – шепотом спросил его товарищ.

– Нет, – отвечал Тюгоро, – ее там не было. В первый раз она не пришла. Думаю, она никогда не придет больше. Я поступил неправильно, рассказав вам о ней. Какую глупость я совершил – нарушил данное обещание…

Товарищ попытался утешить его, но тщетно. Юноша улегся на свое место и больше не произнес ни слова. С ног до головы его сотрясала дрожь – словно открылась лихорадка.

Когда пробил храмовый колокол, извещая о наступлении утра, Тюгоро хотел было встать, но свалился без сил. Было видно, что он серьезно болен. Возможно, даже смертельно. Позвали врача. На зов явился опытный китайский лекарь.

– Да что это такое? – вскричал доктор, тщательно осмотрев пациента. – У него нет крови! В его венах течет вода! Его невозможно спасти… Кто же и как совершил такое злодеяние?

Было сделано все, чтобы вернуть Тюгоро к жизни, но тщетно. Он умер еще до заката. И тогда его старший друг поведал известную ему историю.

– Ах, так вот в чем дело! – воскликнул лекарь. – Я подозревал нечто подобное! Нет силы, способной помочь в его ситуации. Да он и не первый среди тех, кто погиб подобным образом.

– Кто же она такая? Или что она такое? – спросил асигару. – Лиса-оборотень?

– Нет. Она обитает в этой реке с незапамятных времен. Она любит кровь – кровь молодых мужчин…

– Да кто же она? Змея-оборотень? Или женщина-дракон?

– Вовсе нет. Если вы увидите ее под мостом при свете дня, она вам покажется весьма гадким созданием.

– Что же это за создание?

– Просто лягушка. Точнее – жаба. Очень большая и отвратительная жаба.

Дело привычки

Среди моих знакомых есть один священник, истовый приверженец дзен-буддизма. Это человек просвещенный, хорошо разбирающийся в древних ритуалах. Он часто заходит ко мне, и я люблю с ним встречаться, хотя он яростный противник суеверий и обычно пресекает разговоры о приметах и вещих снах, объясняя, что верить следует только в закон Будды. То есть к мистике он относится скептически. Но скептицизм моего друга не абсолютен; и когда мы виделись с ним в последний раз, то заговорили о мертвых и он рассказал мне кое-что по-настоящему жуткое.

Свой рассказ он начал следующим образом:

– В истории о привидениях и духах я обычно не верю. Иногда прихожане рассказывают о том, что видели привидение или им приснился странный сон, но, когда я начинаю их расспрашивать, почти всегда выясняется, что то, о чем они говорили, можно объяснить и без всякой мистики.

Только однажды в жизни, – продолжал он, – мне довелось испытать нечто, чего я не могу объяснить. Когда я был молод, то, как и все послушники, должен был исполнить обет – отправиться в паломничество. Так я оказался на острове Кюсю[78]. И вот однажды, странствуя по одному из тамошних горных районов, я оказался в маленькой деревушке – я знал, что в ней есть храм, принадлежащий нашей секте. По обычаю, я должен был зайти сначала туда, чтобы испросить себе кров на ночлег, но обнаружил, что священника нет в храме. Старая монахиня, которую он оставил за сторожа, сказала, что настоятель отправился в отдаленную деревню, чтобы исполнить погребальную церемонию по одному из усопших жителей. Также она сообщила, что священник будет отсутствовать семь дней, а без него она не может приютить меня в храме…

В тех местах существовал обычай: священник должен был семь дней кряду читать священные сутры и исполнять погребальные обряды в доме умершего. Я сказал, что мне не нужно еды – только место, чтобы поспать. Я очень устал и, видимо, вид имел соответствующий, так что в конце концов монахиня сжалилась надо мной. Около алтаря она постелила мне какие-то одеяла, и я заснул сразу же, как только лег.

В середине ночи – а ночь была холодная! – я проснулся. Но проснулся не от холода, а оттого, что кто-то рядом играл, выстукивая мелодию на мокугё[79], и читал священные мантры. Я открыл глаза, но храм был не освещен, и кругом было так темно, что я не смог различить даже собственной руки, хотя поднес ее к лицу. Я очень удивился: кто же может играть на мокугё в такой темноте, да еще и попадать в такт, читая мантры? Хотя поначалу мне показалось, что играют совсем рядом, звук был, однако, довольно слабый. Я попытался убедить себя, что ошибся, – должно быть, это вернулся священник. Видимо, он и играет – где-то в дальней части храма. Под аккомпанемент этих звуков я снова заснул и проспал уже до утра.

Утром я встал, оделся и умылся, а потом отправился искать старую монахиню. Скоро я нашел ее и, поблагодарив за ночлег, отважился спросить: «Так священник вчера ночью вернулся, да?»

«Нет, не вернулся, – сказала монахиня, – я же говорила тебе, что его не будет семь дней. Понятно, что он не вернулся».

«Пожалуйста, извините меня, – сказал я, – но прошлой ночью я отчетливо слышал, как кто-то читал священные мантры, отбивая такт на мокугё. Потому и подумал, что вернулся настоятель».

«А, ты об этом! Так это был не священник! Это прихожанин».

«Кто?» Я не мог понять, о чем она говорит.

«Да как – кто? – отвечала монахиня. – Мертвец, конечно! Так всегда случается, когда кто-нибудь из прихожан умирает. Он приходит, читает мантры и играет на мокугё».