Черный лохматый Дон, спущенный с цепи, заливался радостным лаем. Каждого, кто входил во двор лесника, доверчивый пес обдавал жарким дыханьем и норовил поставить свои лапы на грудь.
Еще не все бригады собрались во дворе, а Василий Егорович вместе с ребятами уже вынес из сарая большие весы.
— Ну вот, теперь начнем принимать вашу работу, — сказал лесник.
Виктор Петрович и Володя Мелькин подъехали, когда ребята четвертого класса уже уложили на весы два наполненных шишками мешка. Лесник, щурясь, рассматривал деления на шкале.
— Пятьдесят шесть килограммов! — довольный, произнес Василий Егорович. — Давай-ка, старшой, бери книгу и приходуй все как есть. Ты свою публику лучше знаешь, тебе и счет вести.
Володя взял в руки большую, похожую на классный журнал книгу и записал: «Бригада четвертого класса — пятьдесят шесть килограммов».
Когда мешки сняли с весов и повезли к огромному ларю, чтобы ссыпать там, взгляды Володи и Тани встретились.
«Молодец, Таня, словом не обмолвилась, что шишки пропали», — прочитала она мысль Володи.
Пятиклассники сдали три полных мешка. И Володя записал в книге новую цифру — семьдесят четыре килограмма.
— Наша взяла!
— Видели, как надо работать! — наперебой кричали пятиклассники.
А Василий Егорович всякий раз, когда приходилось подвешивать новую гирьку, довольный, покрякивал и приговаривал:
— Ай да молодцы! Ай да старатели.
Шестой класс сдавал шишки по звеньям. И почти у каждого звена получилось одинаково: мешок шишек приходился на три-четыре человека. Тут у Володи бухгалтерия началась. Надо было записывать и фамилию звеньевого и вес сданных шишек.
Венька и Олави, ожидая своей очереди, сидели на санках неподалеку от весов.
— Слушай, Венька, а деньги сейчас будут давать? — спросил Олави.
— Сейчас не будут. Надо, чтобы их в конторе выписали, — тоном знатока ответил Венька. — Дадут, может, через неделю.
— А сколько стоит килограмм шишек?
— Ну это смотря какие шишки. Сосновые, те дороже, чем еловые. А самые дорогие от лиственницы. Это я на одном плакате читал. Жалко, у нас лиственница не растет, а то бы мы с тобой знаешь сколько заработали.
— Зато, может быть, еловые лучше собирать? — предположил Олави. — Они все у вершины растут и куда крупнее сосновых.
— А ведь верно! — и Венька хлопнул рукавицей по мешку. — Знаешь, давай попробуем.
Они еще долго сидели на санках, ожидая своей очереди. И вдруг Олави спросил:
— Венька, а много ли у этого мальчика денег, который с баяном ходит?..
— Это у Луши-то деньги?! Ха! Откуда у него деньги?
— Да ты же сам говорил, что ему директор школы платит за каждое выступление.
— Ах вон ты о чем… — и Венька сделал вид, что не сразу понял, о чем речь.
По правде говоря, он давно забыл о том, что тогда в запальчивости наврал про Толю Лушина. Но сейчас признаваться в этом Веньке не хотелось. И он решил не разуверять Олави:
— Наверно, много. Ребята говорят, что Лушин собирается аккордеон покупать.
Несмотря на то, что Венька с такой легкостью болтал про Толю Лушина, на душе у него было неспокойно. Его тревожила мысль, а не покажется ли Володе Мелькину подозрительным, что они с Олави сдадут шишек столько же, сколько сдают целые классы. Да и Таня Калитина молчит. «Уж что-что, а должна же Калитина знать, что у нее шишки пропали», — думал Венька. — «А она знай хохочет с девчонками и делает вид, будто ничего не произошло. А может, она специально меня успокаивает? Может, кто-нибудь видел, и теперь они только и ждут, когда я свой мешок на весы поставлю».
При этой мысли на душе у Веньки стало муторно. Он сразу же принял решение — бежать.
— Знаешь, Олави, я совсем забыл. Мамка сказала, чтобы я в полчетвертого был дома, а сейчас уже четыре. Слушай, будь другом, сдай и мои шишки. Тут ведь не перепутаешь — мешок мне, мешок тебе.
— Ну что ж, иди, если нужно, — ответил Олави.
— Вот спасибо, — поблагодарил Венька. — Только ты Василию Егоровичу скажи, мол, что шишки Рюхина, и узнай заодно, когда за деньгами приходить.
— Ладно, не беспокойся! Скажу, Венька мигом исчез со двора.
Вскоре подошла очередь Олави. Он подтащил санки к весам и скатил на них оба мешка.
— Ты один собрал столько? — удивился Володя.
— Нет. Это мы вдвоем с Венькой Рюхиным, — улыбнулся Олави.
— Да как же вы умудрились больше всех собрать?
— Пятьдесят восемь! — объявил вес обоих мешков Василий Егорович.
— Как? — Олави смутился, а потом вспомнил, как Венька нахваливал его грабли и сказал: — Да очень просто. Сперва один шишки царапал, потом другой. Еще когда только в лес шли, Рюхин сказал, что мы больше всех соберем.
— Это почему же? — спросил Володя. Заявление Веньки Рюхина показалось ему подозрительным.
— Венька сказал, что мои грабли… э-э-э… — Олави забыл слово, которое употребил утром Венька, и силился вспомнить его. — Мои грабли — это люкс… экстра, прима… — Олави смущенно улыбнулся и пожал плечами. — В общем, хорошие у меня грабли… Да, Венька сказал, что мои грабли блеск! — закончил Олави, радуясь, что все-таки вспомнил незнакомое слово.