Люкс-мадера-фикус - [2]
— А-а, это она про свою квартиру в центре! — догадывались слушательницы. — Чтоб с Романом Викторовичем не разменивать!
— Не знаю, утверждать не буду. Размениваются после развода, а они фактически состоят в браке. Про развод разговору не было.
— Ну-ну, «затаскаю по судам» — а дальше, дальше-то что?
— Выскочила и дверь за собой не удосужилась затворить. Только цокот копыт на лестнице. Будем так говорить: Буденный на боевом коне поскакал в атаку. Николай голову повесил, как в той песне, про одноименного мужика. И Юлька тоже глаза в пол. Я хочу потихоньку выйти, чего мешать, а он в этот момент очнулся, глядит исподлобья, будто впервые видит. «Чего тебе?» — спрашивает. «Соли, — говорю, — хотел одолжить». Юлька лепечет: «Возьмите на кухне». И опять оба в пол уставились, фактически словно каменные.
В этом месте Чузыркин делал большую паузу, нахлобучивал шляпу, которую носил круглый год при любой погоде, и вставал с невнятным ворчанием. Однако его удерживали, улещали очередной стопкой. Чузыркин усаживался плотнее, со вкусом выпивал ее и уж более не пренебрегал закуской, давал оценку соленому огурцу:
— Огурец люкс-мадера и даже фикус! Сама солила аль покупной?
— Сама, сама, батюшка, не томи душу!
— Так на чем я остановился?
— Москвичка ускакала на кованых каблуках, а Колька с Юлькой в столбняке сидят.
— Ага. Как из столбняка вышли, я того не видал. Вот Ромочку этого — будем так говорить: Романа Викторовича — увидел на другой день. Приехал, видать, с первой электричкой. Сидит у подъезда на лавочке, ждет своей жалкой участи. Я в магазин наладился, по сигареты, ну и присел рядом скоротать время до открытия магазина. Кого, спрашиваю, дескать, ждете, молодой человек? «Юлию…» — «Это какую Юлию? Квасову, что ли?» — «Она, — отвечает, — не Квасова, а Чобану». — «Отродясь такой фамилии не слыхал». — «Она ж с Молдавии, — объясняет, — отец молдаван, мать русская». — «У нас одна Юлия проживает, и фамилия у нее Квасова». — «Ошибаетесь, — говорит, — фамилия у нее девичья по отцу». — «И на что она вам понадобилась?» — «Поговорить надо». — «А с мужем ее не желаете поговорить?» — «Не желаю, но тоже надо». — «И об чем?» Он говорит: «Вы, наверное, Чузыркин? Мне Юля о вас рассказывала». — «Ну Чузыркин». — «Вы не могли бы со мной к ним пройти? А то мне одному как-то… не то чтобы боязно, а смущаюсь».
— Знает кошка, чье мясо съела. Кроткий какой!
— Кроткий, а где прыткий слишком. «Пошли», — говорю. Самому интересно стало. Звоним в кнопку — тишина. Дверь толк — не заперто. В комнату входим, а они в той же позиции. Сидят как неживые. Ну, я поздоровался, Роман Викторович тоже что-то промявкал. Юлька вздрогнула. Николай не мигнет, не моргнет, только мычит: «Ты… ты… ты…» Угадал, что за личность со мной явилась. Встал с дивана — страшный, косматый, черный. Тут Юлька вскакивает, спиной своего Ромочку загородила, ручонки раскинула, кричит Николаю: «Не смей!» Из того, словно из шарика, весь газ и вышел. Обмяк, сел опять, усмехается. А усмешка фактически такая, бабы, как у черепа на трансформаторе под стрелой молнии.
— Жуть-то какая…
— Николай задает вопрос: «С чем пришли, Роман Викторович?» Вот она когда жуть-то началась! Кабы сам не видел, никому не поверил бы. Этот Роман Викторович отстраняет от себя Юлию, встает перед Николаем на коленки и произносит: «Простите нас, Николай Иванович. Любовь сильнее морального кодекса. Ничего поделать с собой не можем, и мы видим токо один выход…» Николай ставит вопрос: «Какой?» Роман Викторович дает ответ. И от этого ответа у меня мороз по коже фактически по всей поверхности… — Здесь Чузыркин уже без спросу наполнял стопку, выпивал залпом и восклицал на выходе: — «Я прошу у вас ее руки».
— Руки-и?! У живого мужа?!
— Ну! Отдай жену дяде, а сам иди, будем так говорить, к тете! — Удовлетворенно переждав шум, рассказчик подкреплял повествование историческими примерами. — В старину такие случаи вообще бывали. Вспомните народную песню про Хаз-Булата. В ней тоже какой-то гад просит живого мужа отдать жену и предлагает калым по тем временам люкс-мадера-фикус. Роман Викторович калыма не предлагает, но просит самоуверенно. У Николая кровля, видать, поехала. Говорит… — На этом слове Чузыркин загадочно умолкал, испытывая нервы слушателей.
— Ну что, что он говорит-то? — теребили его.
— Вы сейчас упадете. Николай говорит: «Бери».
— Так и сказал?!
— Я же давал оценку: сдвинутый! Герой песни! Хотя в том старинном случае, если помните, конец другой. Там как дело было? Хаз-Булат ударил жену кинжалом, подхватил на руки и преподнес гаду: на, получай, морда бессовестная! А наш Хаз-Булат только башкой мотнул. Уточняет: «А вы знаете, что Юлия в положении?» Роман Викторович отвечает: «Знаю. Кто бы ни был отцом будущего ребенка, буду ребенка любить как собственного. И даже еще сильней». Николай зубами скыр-скыр, и тут я ему на глаза попал. Рычит: «Чузыр-ркин, тебе какого опять рожна?» Я отвечаю: горчицы, мол. Николай в ответ: «Пошел к чертовой матери!» Ну я и пошел. Будем так говорить, у меня и без горчицы все нутро продрало…
Теперь Чузыркин окончательно надевал шляпу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Двинский воевода Алексей Петрович Прозоровский пребывал в великих заботах. Указом царя Петра Алексеевича, получившего от верных людей известие о том, что шведы собираются напасть на Архангельск и закрыть ворота Российского государства в Европу, воеводе предписывалось немедля принять меры, с тем чтобы враг, ежели сунется на Двину, получил решительный и хорошо организованный отпор.Царь тревожился не напрасно. Архангельский порт стал оживленным пунктом торговли России с заграницей. Сюда во время навигации приходили иностранные корабли под голландским, английским, датским, шведским и французским флагами.
Роман Евгения Богданова посвящен рыбакам и зверобоям Мезенского залива Белого моря. Он охватывает важнейшие этапы в истории рыболовецкого колхоза с момента его организации до наших дней. Две книги — «Поморы» и «Берег Розовой Чайки» уже издавались в Архангельске и в Москве в издательстве «Современник». Третья книга — «Прощайте, паруса!» публикуется впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Притихли, затаились лесистые берега Северной Двины перед приходом чужеземных кораблей. И вот от моря Белого показались паруса скандинавов-викингов — богатого норвежского ярла Туре Хунда-Собаки и братьев Карле и Гунстейна. В низовьях Северной Двины жили мирные племена биармов-звероловов и рыбаков. Викинги пришли торговать с ними, выменивать на серебро и золото драгоценные меха. Но они не довольствовались тем, что получили на торге, и ночью напали на храм биармов, где находилась статуя богини Иомалы и драгоценности.
Молодого израильского историка Мемориальный комплекс Яд Вашем командирует в Польшу – сопровождать в качестве гида делегации чиновников, группы школьников, студентов, солдат в бывших лагерях смерти Аушвиц, Треблинка, Собибор, Майданек… Он тщательно готовил себя к этой работе. Знал, что главное для человека на его месте – не позволить ужасам прошлого вторгнуться в твою жизнь. Был уверен, что справится. Но переоценил свои силы… В этой книге Ишай Сарид бросает читателю вызов, предлагая задуматься над тем, чем мы обычно предпочитаем себя не тревожить.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Девять человек, немногочисленные члены экипажа, груз и сопроводитель груза помещены на лайнер. Лайнер плывёт по водам Балтийского моря из России в Германию с 93 февраля по 17 марта. У каждого пассажира в этом экспериментальном тексте своя цель путешествия. Свои мечты и страхи. И если суша, а вместе с ней и порт прибытия, внезапно исчезают, то что остаётся делать? Куда плыть? У кого просить помощи? Как бороться с собственными демонами? Зачем осознавать, что нужно, а что не плачет… Что, возможно, произойдёт здесь, а что ртуть… Ведь то, что не утешает, то узлы… Содержит нецензурную брань.
У озера, в виду нехоженого поля, на краю старого кладбища, растёт дуб могучий. На ветви дуба восседают духи небесные и делятся рассказами о юдоли земной: исход XX – истоки XXI вв. Любовь. Деньги. Власть. Коварство. Насилие. Жизнь. Смерть… В книге есть всё, что вызывает интерес у современного читателя. Ну а истинных любителей русской словесности, тем более почитателей классики, не минуют ностальгические впечатления, далёкие от разочарования. Умный язык, богатый, эстетичный. Легко читается. Увлекательно. Недетское, однако ж, чтение, с несколькими весьма пикантными сценами, которые органически вытекают из сюжета.