Люди земли Усольской. Книга первая - [3]
«Статиръ» представляет собой объемистый фолиант в 1624 страницы форматом «в лист» (тридцать на двадцать пять сантиметров), написанный на голландской бумаге XVII века с водяными знаками «Герб Амстердама» и «Шут». Это сборник поучений или проповедей (всего их 156), произнесенных отцом Потапом «в Пермских странах в отчине Григория Дмитриевича Строганова на Орле-городке» в церкви Похвалы Богородицы в царствование государей, братьев Иоанна и Петра Алексеевичей.
«Превозлюбленный читатель, Божественных словес рачитель, глубины словес премудрый пытатель, жизни вечной желатель!.. Когда благоволишь святые книги читать, то не откажись принять в десятиструнные длани и сию книгу убогого труда моего. Я думаю и верую, что Божья благодать споспешествовала мне ее написать. А себя вменяю ни во что. Многажды, когда я писал и слагал, то был как бы в буре шумной и во мраке; ум мой безмолвствовал в великой пустыне, смысл мой засыпал или был в исступлении, и вся моя разумная сила оскудевала…»
«Себя вменяю ни во что…» Произнося эти уничижительные слова, проповедник отдавал дань своему времени, не в праве он был себя, раба Божия, возвеличивать. На самом деле отец Потап был человек редкостно образованный, обладавший глубокими познаниями. О чем говорит хотя бы перечень авторов, чьи произведения использованы им при составлении своего труда. Среди них: Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Григорий Богослов, Иоанн Дамаскин, Афанасий Великий, Кирилл Транквиллион, Кирилл Туровский, Симеон Полоцкий, Антоний Радивиловский, Иоанн Лествичник, Ефрем Сирин, Иосиф Флавий и другие.
Но не только книжную мудрость несли поучения Потапа. Проповеди его врачевали душу, возмущали ум, заставляли заглянуть в себя и подивиться себе, возвысить дух человеческий и проникнуть в тайны его, о достоинстве своем, человеческом, помнить.
«И сотворил Бог человека по образу Своему и подобию, не сотворил царя, князя, воина, богатого, нищего, но просто — человека — существо духовное и телесное. Ничем не отличил одного человека от другого, всем небо — покров, солнце — светильник, земля — трапеза, море — данник. Произволом человеческим и научением дьявольским произошли раздоры между людьми, уничтожилось равенство, всякий стал стараться присвоить себе как можно более. Снедаемые завистью, они, кажется, готовы были бы отделить себе и свод небесный, и светила, и капли дождевые, если бы это было возможно. От этого умножились между людьми насилия и убийства, брат восстал на брата, не щадя общей обоим природы…
А в наше время что видят очи мои? А наши господа что делают? Они только до тех пор раба своего содержат и милуют, пока им угождает, злой нрав их тешит и прибыль им приносит. А если раб хоть в малом чем-нибудь провинится, то не показывают ни милости, ни человеколюбия, но считают его хуже пса, наказывают без жалости и пощады, бросают в темницу, сковывают железом. О, безумие и срам господ наших! О, бесчеловечие! А о других злодействах умолчу и скорбь мою слезами утолю… Каковы беззакония, такова и казнь.
…Скорчена душа наша, если смотрит только на земное, а о небесном и Божественном не помышляет…»
Мысли дерзновенные! Отец Потап вещал свое, выстраданное: наряду с божественным, уму человеческому непостижимым, а только верой понимаемым и укрепляемым, рассказывал людям об их горькой судьбе здесь и сегодня. И красной нитью в речах его проходило: будь достоин того, что ты человек! Храни свое достоинство!
…Глухая уральская тайга; люди, занятые тяжелым, изнурительным трудом; государство, вгоняющее сограждан своих в крепостничество и не то что не уважающее их прав, а просто не допускающее мысли, что таковые есть. И тут появляется человек «невеждам обучитель, грубости вразумитель, вдовам помощник, сиротам питатель, бедных забрало, насильников обличитель, сребролюбию ругатель, тщеславию отсекатель, смирения степень, целомудрия столп, гордости разоритель, горячий правды рачитель, лжи и неправды искоренитель…»
Удивительно, непостижимо. Впрочем, дух человеческий — субстанция вряд ли постижимая. Потап Прокопиев Игольнишников, скромный иерей из глубинки России, обладал высоким духом. И сегодня, спустя столетия, нам только остается восхищаться им, познавать его и воспринимать как дар небес, что книга не была предана огню, что время донесло до нас глас проповедника, что история сохранила эту драгоценную страницу российской духовности. И, знакомясь со «Статиром» отца Потапа, постоянно ловить себя на тревожной мысли: «Неужели это написано триста с лишним лет назад?» Но, наверное, в этом и есть сила настоящего слова: оно не подвержено тлену и всегда современно[1].
Григорию Дмитриевичу Строганову (1656–1715 гг.) в момент написания «Статира» было всего 27 лет. Хозяином был жестким, властительным, достойным своего прапрадеда. При нем вотчины достигли наивысшего расцвета. (В бытность Г. Д. Строганова в казну поставлялось более 60 процентов годовой добычи соли в России.) О неуемном властолюбии Григория говорит хотя бы такая легенда (некоторые авторы считают ее историческим фактом): уже после его смерти, в мае 1722 года, сын Григория Дмитриевича Александр сопровождал Петра I (отправлявшегося вниз по Волге в персидский поход) из Москвы в Симбирск и по дороге принимал у себя в Нижнем Новгороде. Царь пришел на всенощную службу в Рождественский храм: с иконы Спаса Вседержителя с символами власти, весьма напоминающими царские, в руках, на него смотрел Григорий Строганов… Пораженный, Петр I приказал храм закрыть и запечатать.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.