Люди Огненного Кольца - [28]
— Я его знаю! — заявил Палый. — Он у меня останавливался, огурцами нежинскими угощал.
— Вот ой и находил гранитоиды.
— Порфириты… — буркнул Тасеев.
— Эти камни, — вмешался опять Палый, — чем ценные?
— Тут Паша, дело такое. Если на месте островов когда-то материк размещался, гранитоиды тут обязательно быть должны. Если же острова всего лишь порождение вулканов — то, значит, тю-тю гранитоиды.
— Так ты же нашел!
— Нашел, но на пляже, — нехотя признался Гусев. — А на пляж его льды могли принести. Вмерзают где-то далеко отсюда в льды камни, а течение эти льды сюда несет. Ткнулась такая льдина в берег, растаяла, а камень на пляж и выгрузился.
— Кино! — удивился Палый.
Рыжие баки Палого пылали, как лампы. Он смотрел на свечу, думал, закусывал нежной тешей.
— Жаль, что не на материке мы, — подвел он итог.
Ночь была полна звезд, шорохов, вспышек.
Если бы почта заглядывала в этот благословенный край, думал Тасеев, лежа у раскрытого окна я написал бы Вале письмо… Я написал бы, что ночью можно слышать подводный шум океана, грохот и рокотание глыб, передвигаемых по океанскому дну… Я написал бы, что океану так же трудно верить, как человеку… Так же трудно, но так же и… необходимо.
Он встал.
Волны, полные звезд и отсветов, раскачивались, как кошельковые невода. Топовые огни сейнера светились у самой скалы, по крайней мере так казалось… Вот она, нечаянная оказия, о которой на Курилах мечтают все. Через день — океан, потом Камчатка, а там через Хабаровск — на Сахалин… А завтра… Завтра сбегаем по маршруту Ильева, туда, где он нашел свои гранитоиды — на Горящую Сопку…
Гусев шел впереди и почти сразу наткнулся на тюк, точнее, на то, что от тюка осталось — тройная рогожа и виток сухой колбасы.
— Говорил, найду! — нарочито спокойно сказал Гусев, отламывая кусок. — Проценты с капитала мне по закону положены. — Он подумал и протянул оставшееся Тасееву.
Крепкая ветвь стланика зажала ногу Тасеева, и ему сразу стало легче — не надо было отворачиваться или бурчать что-то, — отказ выглядел вполне естественно.
Выбравшись из зарослей, они увидели перед собой грозные склоны Горящей Сопки, засыпанные валами ноздреватых и рыхлых шлаков. Едва заметная тропа вывела геологов на площадку, с одной стороны круто обрывающуюся в море, с другой — в размытый временем и дождями кратер.
— Близко к богу, — заметил Гусев, усаживаясь на краю. Тасеев не захотел одернуть его, остановить — сам не маленький! Да и не мог он уже этого сделать. Замер, расширил глаза, и Гусев невольно повернулся в сторону его взгляда.
Прямо под ногами, на остром осыпающемся конусе четко белел рябой камень… Трудно, невозможно было спутать его с базальтом или дацитом! И как лежал — в двух шагах!.. Впрочем, близость эта, конечно, была обманчива — ступи, а там тебя уже никакая сила не удержит…
И все-таки гранитоид вот, под руками! И в кратере, а не на берегу, где и царицу египетскую найти можно!
— А ну-ка! — сказал Гусев и длинной рукоятью молотка попытался придвинуть к себе обломок. Однако он не рассчитал — камень сполз ниже, грозя вообще улететь в провал. Теперь уж точно, на секунду, но надо было ступить на осыпь…
Ступил Гусев неудачно. Тасеев даже руку протянуть не успел. С легким шипением осыпь сдвинулась, Гусева на ходу развернуло, и Тасеев только и увидел — широкую спину, нелепо сбившийся на плечо рюкзак да раздувшиеся, набитые каменной крошкой сапоги…
Вот и все, оцепенел Тасеев.
Вот и нет прошлого. Там оно, это прошлое — внизу, под шлаками! Остались от прошлого разодранный рюкзак да мятые кости…
— Сергей! — заорал он.
— …ей! — откликнулось эхо.
На площадка было пусто — ни травинки, ни кустика. Оторвав от рюкзака ремни, с отчаянием осмотревшись, Тасеев пополз вниз по узкому скальному гребню, стараясь не смотреть по сторонам, стараясь не вслушиваться в подлый скрип ползущего под сапогами шлака.
Вот и все, думал он. Можешь радоваться. Можешь сделать ручкой. Можешь окрестные скалы расписать в честь справедливого возмездия. И вору, и ограбленному воздано.
Хватит, оборвал он себя.
Вниз он теперь вообще не смотрел. Боялся остановиться.
Уже метры отделяли его от такой надежной площадки, уже со всех сторон поднимались, почти смыкаясь над ним, черные голые стены, уже узким и непередаваемо голубым стало над ним небо, а он продолжал сползать.
Не выберусь, думал он, не смогу…
Он почувствовал запах серы, почувствовал запах сухого теплого камня, и ноги его наконец коснулись торчащих над провалом глыб. Как хищные лапы перехватывали они круглое тело осыпи, по которой все еще струились потоки шлака.
«Там Гусев и прикопан, за перемычкой», — мелькнуло в голове.
Он попрыгал по камню, заклинившему центр осыпи. Глыба не шелохнулась, но, чтобы спуститься с нее вниз, нужно было быть хотя бы святым…
Смотри, сказал Тасеев себе, смотри внимательно. Не может быть, чтобы в этот провал не существовало спуска.
Гребень?
Одна мысль ползти по острому как нож гребню в черный многометровый провал ужасала Тасеева, но другого выхода не было. Он нащупал ногой еле заметный выступ, и вдруг его будто ударили — на краю провала, на плоской ржавой плите, он увидел белые, совершенно бескровные пальцы Гусева. И между ним и этими судорожно вцепившимися в камень пальцами струилась почти полутораметровая река шлаков.
Середина XVII века. Царь московский Алексей Михайлович все силы кладет на укрепление расшатанного смутой государства, но не забывает и о будущем. Сибирский край необъятен просторами и неисчислим богатствами. Отряд за отрядом уходят в его глубины на поиски новых "прибыльных земель". Вот и Якуцкий острог поднялся над великой Леной-рекой, а отважные первопроходцы уже добрались до Большой собачьей, - юкагиров и чюхчей под царскую руку уговаривают. А загадочный край не устает удивлять своими тайнами, легендами и открытиями..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герберт Уэллс — несомненный патриарх мировой научной фантастики. Острый независимый мыслитель, блистательный футуролог, невероятно разносторонний человек, эмоциональный, честолюбивый, пылающий… Он умер давным-давно, а его тексты взахлёб, с сумасшедшим восторгом читали после его кончины несколько поколений и еще, надо полагать, будут читать. Он нарисовал завораживающе сильные образы. Он породил океан последователей и продолжателей. Его сюжеты до сих пор — источник вдохновения для кинематографистов!
Захватывающая детективно-фантастическая повесть двух писателей Сибири. Цитата Норберта Винера: «Час уже пробил, и выбор между злом и добром у нашего порога» на первой страничке, интригует читателя.Отдел СИ, старшим инспектором которого являлся Янг, занимался выявлением нелегальных каналов сбыта наркотиков и особо опасных лекарств внутри страны. Как правило, самые знаменитые города интересовали Янга прежде всего именно с этой, весьма специфической точки зрения; он искренне считал, что Бэрдокк известней Парижа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Боевик с экономическим уклоном – быстрый, с резкими сменами места действия, от Индии до русской провинции, написанный энергичным языком.
«Появление первой синички означало, что в Москве глубокая осень, Алексею Александровичу пора в привычную дорогу. Алексей Александрович отправляется в свою юность, в отчий дом, где честно прожили свой век несколько поколений Кашиных».
В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
…Человеку по-настоящему интересен только человек. И автора куда больше романских соборов, готических колоколен и часовен привлекал многоугольник семейной жизни его гостеприимных французских хозяев.