Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939 - [107]

*

Писатель-еврей Эрнст Толлер, одна из центральных фигур немецкой эмиграции, бежавший в Америку с молодой женой Кристианой Граутофф, 22 мая найден повесившимся в нью-йоркской гостинице. Когда его друг Иозеф Рот узнаёт в Париже о самоубийстве Толлера, ему становится плохо, и он умирает спустя два дня. Роту всего сорок пять лет, но после многих лет пьянства у него почти не осталось зубов, печень на последнем издыхании, а лицо пепельно-серого цвета. «Это война, к сожалению, это война [103]. Товарищи гибнут», — записывает Клаус Манн в дневнике, прочитав об этих двух смертях. А Стефан Цвейг, жена которого Фредерика была рядом с Ротом в его последние часы, пишет Ромену Роллану: «Мы, эмигранты, не доживаем до старости. Я любил его, как брата».

*

Тринадцатого июля 1939 года Генри Миллер проводит последнюю ночь во Франции, прежде чем вернуться через Грецию в Америку. Он ночует в маленькой гостинице в городе Экс-ан-Прованс, а Анаис Нин удостаивает его чести и в последний раз ложится с ним в постель. В этом есть что-то почти трогательное: никто из них двоих не проронит потом ни слова об этой последней ночи, хотя до этого они годами пытались перещеголять друг друга в нескромности. Когда наутро они расстаются и Миллер продолжает свой путь в марсельский порт, он не знает, смеяться ему или плакать. Поэтому он читает Нострадамуса и составляет гороскопы для себя и для Гитлера. Когда у него выходит, что Гитлер переживет его, Миллер бросает занятия астрологией. И переживет Гитлера, который всего на два года старше, на тридцать пять лет.

*

Гала и Дали летом 1939 года уехали на море, в газетах пишут о вторжении немцев в Польшу, страх войны висит в воздухе. У Дали шалят нервы. Он мечется по дому, и только живопись успокаивает его. Он рисует самого себя за мольбертом, на заднем плане призрачную Галу, вокруг них бескрайние просторы американского Запада, золотоискатели, странные фигуры, скалы. Правда, картина называется «Африканские впечатления», но Африка больше напоминает Америку. На этот раз они не на Средиземном море, а на Атлантике, в небольшом курортном городке Аркашон, на краю старой Европы. Они хотят быть уверенными в том, что смогут по вечерам смотреть в сторону Америки и мечтать. Мекка, в сторону которой развернута их кровать, называется Нью-Йорк.

Этим летом они снова встречаются с Марселем Дюшаном. Встречаются с Коко Шанель. Но на самом деле Дали хочет только рисовать, он как одержимый выдает холст за холстом, а Гала читает ему вслух книги об алхимии и метафизике, иногда она щекочет ему ноги, и он начинает мурлыкать, как кот. После ужина Гала чистит ему зубы, он наслаждается процессом и чувствует себя идеально чистым. Перед сном Гала всегда гадает на картах таро. К ее отчаянию, как бы она ни мешала карты, сверху всегда оказываются одни и те же: палач, рогатый черт и смерть в образе скелета. На дворе август 1939 года.

*

Лиза Йенеке, в предыдущем браке Лиза фон Крамм, долго откладывала свадьбу с теннисным партнером фон Крамма Густавом Йенеке. После свадьбы она пишет бывшему мужу, освободившемуся из тюрьмы гестапо, в которую он попал из-за своей гомосексуальности: «Малыш, ты иногда вспоминаешь наш брак? Мне он теперь кажется идеальным. Ты для меня по-прежнему единственный человек, кому я могу рассказать обо всём. К сожалению, мы оба были глупыми, избалованными детьми, которые заслужили наказание». Готфрид фон Крамм долго держит письмо в руках, очень долго, перечитывает его несколько раз. И с легким сердцем идет на теннисный корт в Боденбурге, на котором он десять лет назад на первом же матчболе выиграл у этой чудесной избалованной девочки, у его Лизы. Лучи вечернего солнца падают наискосок через кроны высоких буков. Своей белой теннисной туфлей он чертит круги на красной гаревой площадке — один из кругов немного напоминает сердце.

*

Готфрид Бенн прячется. Днем — в своих бумагах, с которыми он работает в качестве военного врача в квартале Бендлера в Берлине, в бесконечных коридорах Главного командования сухопутных войск. После работы — в своей темной квартире на первом этаже дома по Боценер-Штрассе и в своей семейной жизни с молодой, но усталой Гертой фон Ведемайер, которая уже в восемь часов ложится спать. Он пишет стихи: «Тот, кто признал границы, признал конец пути». Бенн открывает бутылку «пильзнера» и часами смотрит на белье, развешенное для сушки в глубине квартиры. На дворе 13 августа. Он берет перьевую ручку и пишет своему другу Эльце в Бремен, что у него дома очень жарко: «Осознание — лето, город, пятьдесят лет, нет результатов, и в итоге горшки с геранью. Примириться с этим, внутренне смириться с финалом, с этим поздним одиноким сном. Это индивидуальное осознание. Скоро оно исчезает. Сейчас осень, но не она разрывает нам сердце, это делает осознание — оно гораздо важнее».

*

Огненно-жарким летом 1939 года Марлен Дитрих снова живет в Антибе, в этом году она опять проводит там долгие недели с мужем Рудольфом, его подругой Тамарой, своей дочкой Марией, своей мамой Йозефиной, своим бывшим любовником Йозефом фон Штернбергом и своим нынешним любовником Эрихом Марией Ремарком — они загорают, пьют и страдают в гостинице «Grand Hotel du Сар-Eden-Roc».