Любить и верить - [35]

Клэр почти целыми днями оставалась в доме одна. Она отдыхала с книжкой в руках, иногда дремала или выходила во двор покачаться на качелях, прогуляться по окрестностям, наслаждаясь красотами горного пейзажа, яркого голубого неба, соснового леса. Она с наслаждением вдыхала упоительный аромат хвои и смолы, делая глубокие вдохи, словно старалась надышаться на несколько лет вперед. Клэр была городской жительницей до мозга костей, но с удивлением начинала замечать, что жизнь на лоне природы ей нравится и она будет по ней скучать. Как будет скучать по Брюсу.

Клэр видела, что Брюс изнуряет себя физической работой, и уговаривала его не торопиться. Она отнюдь не чувствовала особого восторга по поводу своего скорого отъезда и втайне надеялась, что восстановление моста займет больше времени, чем он рассчитывает.

Клэр занималась домашней работой: прибиралась в доме; стирала одежду Брюса; используя продуктовые запасы в кладовой и в холодильнике, готовила еду. Брюс не высказывался по поводу ее кулинарных способностей, но каждый раз съедал все до крошки и просил добавки.

Часто по вечерам он впадал в продолжительное молчание. Клэр тоже благоразумно помалкивала, боясь нарушить хрупкий мир, установившийся между ними, и не приставала к нему с разговорами. Она с готовностью шла в его объятия и, когда они занимались любовью, порой замечала в нем черты прежнего Брюса, хотя большей частью он оставался холодным, отстраненным и погруженным в себя.

Они часто предавались любви, но Клэр беспокоило его явное нежелание ночью спать вместе. Она воспринимала это как его попытку избежать дальнейшего сближения между ними. Во время пятого, совместно проведенного вечера Клэр после очередной близости с Брюсом, доставившей обоим неизъяснимое наслаждение, осмелилась удовлетворить свое любопытство.

— Почему ты не позволяешь мне спать с тобой в одной постели?

Брюс застегнул молнию на джинсах и взглянул на нее.

— Я всегда сплю один, Клэр, по глубоко личным причинам.

— А помнишь то время, когда мы были женаты? Все наши самые сокровенные, самые задушевные беседы велись по ночам, — мягко напомнила она ему.

— Те времена безвозвратно минули. Теперь нам больше не о чем разговаривать.

Ты ошибаешься! — хотелось крикнуть Клэр, но она прикусила язык, подавив разочарование. Его слова причинили ей боль. Время шло, а они с Брюсом не становились ближе. Он упорно держал ее на расстоянии. Она впадала в отчаяние всякий раз, когда ей начинало казаться, что все ее усилия бесполезны, что, несмотря на ее терпение и упорство, надежда вернуть любовь мужа останется лишь бесплодной мечтой и она не добьется от него ничего, кроме сексуального удовлетворения.

Натянув на себя клетчатый шотландский плед, доставшийся Брюсу от дедушки, Клэр наблюдала за ним, полулежа на кушетке. У него вошло в привычку сидеть перед сном у камина, уставившись на огонь немигающим взглядом. Она подавила желание сесть рядом с ним, нежно обнять за плечи и предложить свое утешение. Боже, как она любит этого мужчину! Как ей дорога каждая черточка, каждая родинка на его теле! Ее взгляд остановился на шрамах на его спине, и сердце сжалось от боли. До сих пор ей так и не хватило смелости спросить, откуда взялись у него эти шрамы.

Как будто прочитав ее мысли, Брюс резко повернулся. На его лице читалась враждебность, граничащая с агрессивностью. Клэр похолодела, испуганная и одновременно смущенная тем, что он перехватил ее взгляд.

Одним порывистым движением Брюс встал и направился в свою спальню. Клэр тяжко вздохнула, видя, в каком он напряжении. А ведь она могла бы облегчить его страдания, если бы он только ей позволил.

Ощущение счастья и удовлетворения, которое Клэр с самого начала испытывала в его объятиях, постепенно исчезало, уступая место тревоге и тоскливой безнадежности. Она уже не чувствовала былой уверенности в своих силах. Ее охватывало чувство собственного бессилия при мысли, что непробиваемая стена, которой окружил себя Брюс, остается такой же крепкой и неприступной.

Клэр свернулась клубком под одеялом, борясь со слезами. В конце концов ей удалось уснуть в своей одинокой постели, но через какое-то время ее разбудили какие-то крики. Спросонья она не сразу поняла, что крики доносятся из спальни.

Вскочив, перепуганная Клэр подбежала к открытой двери его комнаты и остановилась на пороге, не решаясь войти.

Лунный свет, льющийся в окно, освещал его обнаженное тело, покрытое испариной. Клэр видела, как он мечется во сне, словно преследуемый злыми демонами. Как же ей хотелось прогнать их, положить прохладную ладонь на его разгоряченный лоб, погладить по волосам и успокоить, как мать успокаивает своего ребенка, когда ему приснится страшный сон! Но она не решалась. Она ждала. Внезапно Брюс замер и некоторое время лежал совершенно тихо, потом, вскрикнув что-то нечленораздельное, снова заметался по постели.

Клэр больше не могла безучастно наблюдать. Бесшумно ступая босыми ногами по полу, она приблизилась к кровати. Встав у изголовья, она нежно коснулась его плеча.

— Брюс, — тихонько позвала она, — проснись!

Она даже охнуть не успела, как сильные руки схватили ее и с силой швырнули на кровать, лицом вниз.