Лунный парк - [65]

– Мы их потеряем, если ничего не сделаем…

Сон стал разворачиваться в обратном направлении, переписывать сам себя.

Я пытался поднять ее с гранитной скамейки, а она всем телом повисла у меня на руке. И вдруг закричала: «Да пусти ты меня!» – и отдернула руку.

Я стоял запыхавшийся и не знал, куда бежать. Пытался как-то уложить в голове услышанное.

И тут – вторжение.

– У вас там все в порядке? – спросил голос сверху.

Я поднял голову. Вооруженный охранник, у которого я просил сигарету, оперся о перила и всматривался во тьму двора, пока не достал фонарик и не упер его луч мне в лицо. Я прикрыл глаза ладонью и ответил как можно вежливей:

– Да-да, все в порядке.

В таком ракурсе массивная голова грифона маячила прямо под ним.

– Мадам? – спросил охранник, переводя луч на нее.

Надин взяла себя в руки и высморкалась. Она прочистила горло и, прищурившись охраннику, ответила с улыбкой, с натянутой веселостью:

– С нами все в порядке, спасибо большое.

Свет отразился от маски, которую надела Надин, и, неуверенно поглядывая на нас, охранник все-таки удалился. Его вмешательство привнесло чувство реальности, отчего Надин встала и, не смотря на меня, быстро пошла к ступенькам, как будто теперь ей было стыдно за то, что она мне наговорила. На некоем уровне я отвергнул ее, и преодолеть смущение ей было не по силам. Попытка интимности не удалась. Игра не стоила свеч.

Пора было домой. Она больше никогда не скажет мне ничего подобного.

– Надин, – позвал я. И поплелся следом.

Я пошел за ней по лестнице и пытался даже догнать ее, но она двигалась слишком быстро, перепрыгивая через ступеньки, пока не добежала до верха, где стояла Джейн.

Надин взглянула на мою жену, улыбнулась и быстро пошла к библиотеке.

Джейн любезно кивнула в ответ. В позе ее не было никакой укоризны, она просто давила зевок и, когда Надин прошла мимо, нахмурила бровь лишь на секунду. Рядом с Джейн сон мой стал возвращаться, и, споткнувшись о последнюю ступеньку, я развел руками и обнял Джейн, и меня даже не смутило, что она не стала обнимать меня в ответ, – сон возвращался ко мне.

По дороге домой, на Эльсинор-лейн, над приборной доской, за лобовым стеклом, на широком темном горизонте мне виделись цитрусовые деревья, недавно высаженные вдоль шоссе. Цитрусовые деревья мелькали по бокам, а кое-где проглядывала и дикая пальма, чьи ветви едва различались в синей дымке, а в «рейндж-ровер» каким-то образом проник тихоокеанский бриз, и Элтон Джон запел «Сегодня спас мне кто-то жизнь»,[29] хотя радио и не было включено, а затем показался съезд с магистрали, и поблескивающие на знаке буквы сложились в «Шерман-Оукс», и я стал думать о городе на Западном побережье, который я покинул, и решил, что не стоит обращать на это внимание сидящей за рулем жены, поскольку в лобовое стекло вдруг заколотился дождь, скрывая пальмы, которые теперь выстроились по обе стороны дороги, и геометрия созвездий над ними предполагала совсем другой временной пояс, и я снова подумал, что не стоит говорить об этом Джейн, потому что я, в конце концов, только пассажир.

14. Дети

Медленно поднимаясь по лестнице к комнате Робби, я слышал приглушенный свист пуль, вспарывающих тушки зомби; исходил тот, как мне казалось, из его компьютера. На верхней ступеньке я остановился, смущенный тем, что дверь открыта – это было из ряда вон, – но потом вспомнил, что мы с Джейн вошли домой молча (она тихо ускользнула от меня и понесла дополнительный антистрессовый пакет в кабинет к Марте), поэтому Робби нас и не слышал.

Подойдя поближе к открытой двери, я снова заколебался, мне не хотелось застать его врасплох. Я медленно вдвинулся в комнату и сперва увидел Сару – она лежала на его кровати, уставившись куда-то скучающим взглядом и поглаживая этого Терби. Робби по-турецки сидел у телевизора ко мне спиной и маневрировал джойстиком, пробиваясь через очередной коридор очередного средневекового замка. Взглянув на комнату, я первым делом подумал: мебель расставлена так же, как в моей детской в Шерман-Оукс.

Расположение просто идентичное: кровать вдоль стены рядом со встроенным шкафом, письменный стол под окном, выходящим на улицу, телевизор на низком столике, а рядом – полка со стереосистемой и книгами. Моя комната была куда меньше, да и попроще (никакого собственного холодильника), однако бежево-земляная цветовая гамма совершенно та же, и даже светильники, стоящие на тумбочках по обеим сторонам кровати, были точными копиями моих, хотя теперь их кичевость казалась плюсом, а в мое время такие лампы были пережитком дешевого шика середины семидесятых. Я отпустил десятилетия между моей комнатой и комнатой Робби, вернулся в настоящее, и взгляд мой остановился на компьютере. На экране, окруженное колонками текста, светилось лицо мальчика, и лицо это, показавшись мне знакомым (через несколько секунд я понял, что это Маер Коэн), заставило меня быстро войти в комнату, оставаясь незамеченным, пока Сара, оторвавшись от телевизора, не произнесла:

– Папа, ты вернулся.

Робби застыл, потом быстро встал, небрежно бросив джойстик на пол. Не глядя на меня, он подошел к компьютеру, нажал клавишу, и лицо Маера Коэна (теперь сомнений у меня не оставалось) исчезло. И когда Робби обернулся, глаза его блеснули внимательно и настороженно, а улыбка была настолько обезоруживающая, что я чуть не вылетел из комнаты. Я уже было улыбнулся в ответ, но тут понял: он разыгрывает спектакль. Он хочет отвлечь меня от того, что я видел на дисплее, и поэтому разыгрывает спектакль. Не было и намека на вчерашнее «ненавижу тебя», и сложно было смотреть на него без подозрения – однако насколько оправданным оно было с моей стороны? Пауза была выжидательной.