Луна над Теннесси - [33]

Теперь Кэтлен мучило другое: как поступить с Нэтом. Вечерело, и матери начали собирать своих заигравшихся детей, а она так и не смогла что-либо решить. Подняв голову, Кэтлен увидела прямо перед собой улыбающегося Мэтта.

— Думаю, пора возвращаться домой, — сказал он, помогая Кэтлен подняться с земли. — Солнце скоро зайдет.

— Жаль, что день уже закончился. Мне было очень интересно с моими новыми соседями. Я так чудесно провела время.

— И едва не сошла с ума от страха, увидев следы кугуара, — пошутил Мэтт.

— Да, и это тоже, — рассмеялась Кэтлен.

Она хотела дождаться Питера, чтобы он помог ей взобраться в повозку, но тетушка Полли предложила:

— Садись рядом с Мэттом, а я устроюсь с Хэтти, поболтаю с ней.

Качнувшись, повозка, наконец, тронулась в путь. Мэтт не мог не заметить, как необычно тиха и молчалива Кэтлен. Она была явно чем-то расстроена и ни о чем не расспрашивала. Судя по всему, у нее с Нэтом состоялся неприятный разговор.

— Вы поссорились с Нэтом? — решился наконец спросить Мэтт.

— Да, — вздохнула Кэтлен.

— Не переживай. Уверен, у вас все наладится.

— Не знаю. Я должна принять решение, от которого будет зависеть, помиримся ли мы или расстанемся навсегда. Нэта не будет три недели: он собирается поохотиться на перепелов. К его возвращению я должна кое-что решить для себя.

Мэтт изо всех сил стиснул поводья.

— Это решение очень трудно для тебя?

— Да, — тихо ответила Кэтлен.

Мэтт понял, что сказал на прощание Нэт: или она согласится переспать с ним, или между ними все кончено.

«Ублюдок! — мысленно выругался Мэтт. — Зачем ему понадобилось так унижать невинную девушку, свою будущую жену?».

Но Мэтт был бессилен чем-либо помочь Кэтлен. Даже если ему удастся убедить ее в том, что его сводный брат — законченный негодяй и подлец, она все равно не полюбит грубого, неотесанного человека, каким считал себя Мэтт Ингрэм. Очевидно, Мэтту остается лишь роль друга и утешителя, когда Нэт, в конце концов, разобьет сердце Кэтлен.

Уже в сумерках они подъехали к ферме Барретов. Легко подхватив Кэтлен, Мэтт помог ей спуститься с высокого сиденья.

— Хорошенько подумай над своим решением и поступай так, как тебе подскажет сердце, — посоветовал он.

Кэтлен поднялась на цыпочки и поцеловала Мэтта.

— Спасибо, Мэтт. Ты всегда приносишь мне утешение.

Она поспешила в дом, а Мэтт приложил ладонь к щеке, на которой Кэтлен запечатлела поцелуй.

Этим вечером, после ужина, Хэтти, Питер и Кэтлен долго сидели на крыльце, обсуждая прошедшее собрание и присутствовавших на нем людей.

— Мне понравилось все, кроме Мейбелл, — заявила Хэтти. — Я хотела бы вырвать ее поганый язык. Но вот что меня поразило: местный народ ужасно суеверен. Пожалуй, я еще не встречала таких суеверных людей. Они, например, верят, что если между Рождеством и Новым годом вынести из дома золу, то весь год тебя будет преследовать неудача. Если съесть на Новый год испорченный горох, то год также окажется несчастливым. А если в полночь закричит петух, то следующий ребенок родится хромым.

— И все-таки это очень славные, добросердечные люди, — заметил Питер. — Возможно, несколько невежественные, зато искренние, гордые и великодушные. Их взгляд на жизнь очень прост: если ты чем-то занят, то тебе некогда совать нос в дела соседа. Именно это и сказал старик Лич Мейбелл, когда та стала распускать свой язык, — усмехнулся Питер, потом, посерьезнев, добавил: — Думаю, всем очень жаль стариков Тайлеров.

Хэтти зевнула во весь рот:

— День был очень длинным. Я устала и хочу спать. Пошли, Питер, тебе тоже пора в кровать.

Кэтлен покачала головой, провожая взглядом друзей. Их отношения вызывали у нее улыбку. Хэтти буквально во всем распоряжалась Питером. Без указаний жены он, наверное, не смог бы даже сходить в туалет.

Кэтлен откинулась на спинку кресла-качалки. Как поступить с Нэтом, размышляла она. С кем посоветоваться? Хэтти просто ненавидит Нэта. Если следовать ее наставлениям, то можно остаться и без мужа, и без детей.

Доставив тетушку Полли домой, Мэтт распряг лошадей и быстро оседлал своего скакуна. Он собирался снять с убитого им сегодня кугуара красивую шкуру, выделать ее, а потом подарить Кэтлен. Пусть положит шкуру перед камином, чтобы та в холодные зимние вечера согревала ей ноги. Мэтт торопился: до наступления темноты оставалось чуть больше часа.

Он почти доскакал до места, где убил хищника, как вдруг заметил среди деревьев индианку по имени Маленький Вьюрок; девушка копала коренья.

— Маленький Вьюрок, — тихо, чтобы не напугать, окликнул ее Мэтт.

Индианка подняла голову и широко улыбнулась.

— Мэтт! — воскликнула она. — Как я рада тебя видеть!

Мэтт спрыгнул на землю и поцеловал девушку в лоб.

— Я тоже очень рад. Как ты? Все в порядке? Вышла замуж?

— Да, все хорошо. Шелестящие Листья — прекрасный муж, очень добрый и никогда меня не бьет. А как твои дела? Ты очень похудел.

— Да, есть немного. Все это время я работал на табачных плантациях.

— Девушки в нашей деревне удивляются, почему ты больше не приезжаешь к ним. Может, ты нашел белую женщину, более привлекательную и приятную, чем они?

— Ничего подобного. Просто у меня слишком много работы, поэтому я рано ложусь спать.