Лучшие годы - псу под хвост - [61]
Да.
Ярушка(испуганно). Что случилось?
Пако. Ничего. Задавил собаку.
Ярушка(успокоившись). Это может случиться с каждым водителем, Квидо. Правда!
Пако. Только она была в будке…
Смех — все присутствующие с любопытством смотрят на Квидо.
Квидо(раздраженно к Пако). А кто орал «Влево! Влево!»? Вы хотели влево, я и повернул.
Пако(объясняет Ярушке). Сперва я решил, что он наехал просто на будку, но когда отбросил сломанные доски, увидел там собаку. Лежала мертвая…
Мать Квидо. Мы что, приехали говорить о собаках? (Смотрит на Аничку на руках у Ярушки.) Разве вы не видите, как Аничка таращит на нас свои прекрасные карие глазки?
Ярушка(виновато, глядя на Аничку). Только что уснула…
2-я мама. Совершенно разгрыз мне соски.
2-й отец. Кто?
2-я мама. Ну конечно Лукашек, дурачок ты мой…
Мать Квидо. Все уже приготовлено. Бабушка сшила нам гигиенические маски.
Ярушка(растроганно). Но это…
Мать Квидо. Нега, конечно, будет носить намордник… (Смотрит на мужа, он все время испуганно улыбается.) Ну покажи ей, бога ради, твои игрушки.
Отец Квидо(вынимает из сушки несколько деревянных игрушек). Это я… для малышки… (Голос отказывает ему.)
Ярушка(плачет). Спасибо. Ужасно милые. Спасибо.
Квидо(тревожно). Что ты разнюнилась? Всю ее обмочишь.
(Аничка просыпается и плачет.)
Пако. Это я называю protestsong![50]
Мать Квидо. У нее нет газиков? От этого лучше всего фенхель.
Пако. Да здравствует народная медицина, мракобесие и невежество!
Мать Квидо. Не трепи языком. Иди лучше вымой лобовое стекло. (Обращается к Ярушке.) А как отеки?
Ярушка(сморкается). Это была аллергия на риваноль.
Пако. Обратно через ту деревню нельзя. Нас там ждут с вилами…
Мать Квидо. Надо вымыть лобовое стекло!
Пако. Сомневаюсь, что это поможет. Когда он врезался в будку, лобовое стекло было совсем…
Мать Квидо. А ну мигом! (Поворачивается к мужу.) А ты нам ничего больше не скажешь? Никто же не заставляет тебя критиковать наше социалистическое здравоохранение, можешь сказать нечто совершенно безвредное…
Квидо(обрывая ее). Мама!
Мать Квидо(не обращая внимания на его замечание).…ну хотя бы как ты этого вороного конька хотел покрыть тем же лаком, каким…
Квидо. Мама!
Мать Квидо.…каким ты недавно покрыл собственный гроб.
Среди присутствующих воцаряется всеобщий ужас.
Квидо(чуть погодя). Ну, мы потихоньку трогаемся….
Ярушка(глотая слезы). Помашешь нам?
Квидо. Конечно помашу.
XVI
К сожалению, гипотеза матери Квидо, что появление в семье маленького существа окажет радикальное действие на течение мужниного невроза, не подтвердилась. Хотя он и смастерил для Анички еще несколько деревянных зверушек, миниатюрных колясок и самых разных двигающихся кукол и ежедневно играл с ней, существенных изменений в его болезни не произошло.
К счастью, вскоре появилось нечто, что в последующие годы отвлекло отца Квидо от мыслей о смерти и толкнуло его если не в самую круговерть событий, то по крайней мере на их обочину, — речь идет о советской перестройке. Теперь свой досуг отец Квидо отдавал куда больше прослушиванию информационной программы «Время» и горбачевским выступлениям, чем изготовлению своего гроба, который, кстати, был так теперь разукрашен многочисленными засечками, что немало потерял от своей первоначальной пугающей строгости и скорее походил на кровлю пряничного домика, чем на смертное ложе. Поскольку в часы упомянутых трансляций он нередко бывал на работе, мать Квидо, для этой цели специально обученная, должна была записывать их на маленький дешевенький видеомагнитофон гонконгского производства, который отцу Квидо привез откуда-то с Запада инженер Звара.
Таким образом, завывание деревообрабатывающего станка сменил странный, жалобный голос переводчицы телевизионных выступлений Горбачева. Этот голос, казалось, притягивал, если вовсе не завораживал, отца Квидо, неотрывно устремлявшего взгляд на это широкое, столь непривычно живое у восточного политика лицо и, казалось, заколдованного таинственной метой на его черепе. Матери Квидо случалось подавлять в себе некоторое волнение, когда она видела, как муж торопливо включает настольную лампу и нашаривает карандаш, чтобы записать в блокнот ту или иную мысль генерального секретаря, или когда замечала, как на вечно каменном лице мужа время от времени появляется слабый, но заметный отблеск частых улыбок Михаила Сергеевича.
— Ты видишь? — радостно шептала она Квидо.
— Это наша славянская вера в Россию! — насмешливо отвечал Квидо. — Мы можем сто раз предать себя самосожжению, но все равно ничему не научимся!
— Думай что хочешь, — спокойно говорила мать Квидо, — но я все-таки предпочитаю, чтобы он слепо верил в Россию, чем мастерил реквизиты для собственных похорон.
— Бог ты мой! — смеялся Квидо. — Еще недавно он отскакивал перед русскими танками на тротуар, а теперь с Россией связывает все надежды нашего народа на перемены… — Он усмехнулся. — Эх, не будет в Чехии хорошо, пока Борис Ельцин не нальет в волжский радиатор влтавской водички!
— Послушай, Квидо, — сказала его мать, — что до меня, так пусть он связывает надежду нашего народа с чем угодно, хоть с Экваториальной Гвинеей. И настоятельно прошу тебя — не разрушай эту его правду. Его мозг и так полон вывороченных с корнем правд.
В своем романе известный чешский писатель Михаил Вивег пишет о том, что близко каждому человеку: об отношениях между одноклассниками, мужем и женой, родителями и детьми. Он пытается понять: почему люди сходятся и расходятся, что их связывает, а что разрушает некогда счастливые союзы.
Какие основания у критики считать, что «Михала Вивега можно издавать в два раза большим тиражом, чем других прозаиков»? Взрывной стиль прозы Вивега и широкая палитра типично чешского юмора сделали его самым читаемым автором, воссоздающим в излюбленной для него форме семейной хроники поворотные события недавнего прошлого Чехии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михал Вивег — самый популярный современный писатель Чехии, автор двадцати книг, которые переведены на 25 языков мира. Поклонниками его таланта стали более 3 миллионов человек! Михал Вивег, так же как и Милан Кундера, известны российским читателям благодаря блистательным переводам Нины Шульгиной.Главная героиня романа — Лаура, двадцатидвухлетняя девушка, красивая, умная, влюбчивая, склонная к плотским удовольствиям. Случайная встреча Лауры и Оливера, сорокалетнего рекламного креативщика, остроумного и начитанного, имеет продолжение: мимолетные переглядывания в гостиничном ресторане выливаются в серьезный роман.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга эта в строгом смысле слова вовсе не роман, а феерическая литературная игра, в которую вы неизбежно оказываетесь вовлечены с самой первой страницы, ведь именно вам автор отвел одну из главных ролей в повествовании: роль Читателя.Время Новостей, №148Культовый роман «Если однажды зимней ночью путник» по праву считается вершиной позднего творчества Итало Кальвино. Десять вставных романов, составляющих оригинальную мозаику классического гипертекста, связаны между собой сквозными персонажами Читателя и Читательницы – главных героев всей книги, окончательный вывод из которого двояк: непрерывность жизни и неизбежность смерти.
Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы.
Роман А. Барикко «Шёлк» — один из самых ярких итальянских бестселлеров конца XX века. Место действия романа — Япония. Время действия — конец прошлого века. Так что никаких самолетов, стиральных машин и психоанализа, предупреждает нас автор. Об этом как-нибудь в другой раз. А пока — пленившая Европу и Америку, тонкая как шелк повесть о женщине-призраке и неудержимой страсти.На обложке: фрагмент картины Клода Моне «Мадам Моне в японском костюме», 1876.
«Здесь курят» – сатирический роман с элементами триллера. Герой романа, представитель табачного лобби, умело и цинично сражается с противниками курения, доказывая полезность последнего, в которую ни в грош не верит. Особую пикантность придает роману эпизодическое появление на его страницах известных всему миру людей, лишь в редких случаях прикрытых прозрачными псевдонимами.