Лотос-блюз - [70]

Для Люси я прочел записи вслух:

— Первый раз она упоминает о нем так: «Люцифер по-прежнему остается проблемой. Почему он снова и снова приходит ко мне?» Чуть позже она пишет: «Я просила Люцифера оставить меня в покое. Его поведение пугает меня. Надеюсь, он не скоро заявится снова». И последнее: «Люцифер толкует об услугах и ответных услугах. Не знаю, как мне из этого выбраться».

Люси взяла у меня дневник и прочитала сама.

— Это мало что нам говорит, — сказала она. — Она работала на Люцифера? Или у них были приватные отношения?

— Или то и другое? Черт, Люси, это ничего нам не дает. Надо поговорить с кем-нибудь, кто поможет нам истолковать Сарины записи.

— С подружкой из Галвестона. О которой говорили Брауны.

— С Денизой.

— Точно.

Я наклонился к высокому стеганому изголовью кровати. На первый взгляд оно почему-то казалось прямо-таки непристойным.

— У нас есть несколько причин съездить в Галвестон, — сказал я. — Но сначала надо поставить точку здесь, в Хьюстоне.

— С кем ты хочешь встретиться?

Я немного помедлил с ответом.

— Все еще надеюсь поговорить с кем-нибудь из полицейских, занимавшихся люциферовским расследованием. И, разумеется, хочу повидать мужа Дженни Вудс. А кроме того, попробую встретиться лично с боссом мафии.

Люси уставилась на меня во все глаза:

— С Люцифером?

— Да. Как бишь его? С Лукасом Лоренцо.

Она резко вскочила с кровати.

— В таком случае без меня.

— Детка, послушай…

— Да пошел ты, Мартин. Люди один за другим предостерегают нас от поисков Люцифера. Даже говорить об этом с другими полицейскими не советуют. Неужели ты не понимаешь, насколько это опасно?

Нет, я не понимал. Да и Люси тоже не понимала. Но чутье, шестое чувство у нее лучше и надежнее моего. Хотя чувства — они и есть чувства. Мягкие, податливые, созданные природой, чтобы подчиняться нашему более рациональному мозгу. В общем, я настоял на своем.

Хьюстон мы покинули только после того, как сделали еще несколько шагов по направлению к Люциферу.

Дед Беллы ответил после второго сигнала.

— У нас все отлично, — сказал он. — Ты-то как?

Толком ответить на этот вопрос я не смог.

— Все нормально. Жарко, — сказал я. — Можно поговорить с Беллой? Или она уже спит?

Нет, не спит. В Швеции было восемь, и Белла играла с кузенами в дедушкином саду. Я вдруг подумал, что, если заведу биологических детей, они будут Белле кузенами, а не родными братьями и сестрами. По крайней мере по документам.

Скоро она подошла к телефону:

— Мартин?

Я никогда не просил Беллу называть меня папой. Папа у нее уже есть. Хоть его и нет в живых, но не все ли равно.

— Привет, Белла, ну как там у тебя?

— Весело!

Не знаю, как бы я поступил, скажи она что-то другое. Наверняка бы расплакался или сделал еще какую-нибудь глупость.

— Рад слышать. Надеюсь, ты не утомляешь бабушку и дедушку?

Она засмеялась. И начала обстоятельно рассказывать, чем они занимались с тех пор, как мы расстались. Связь была плохая, потому что Белла стояла на улице и дул ветер. Но насколько я понял, она звонким голоском сообщила, что каталась на лодке, ела мороженое, жарила на гриле сосиски и купалась.

— Купалась? А не холодно?

Глупый вопрос. Дети с радостью искупаются в проруби, если мы, взрослые, их не остановим.

— Здесь очень тепло! — сказала Белла. — И дождливо.

В общем, все по-старому. Даже с погодой. Ну и хорошо. Но успокоился я, только когда немного погодя поговорил с Борисом.

— Я послал туда двух лучших своих парней, — сказал Борис. — Все спокойно. Когда я последний раз с ними говорил, там ничего не происходило. Они сказали только, что вообще-то странное задание — охранять ребенка на островке в шхерах.

Он засмеялся в трубку. Сам я остался серьезен.

— Как твои дела? — спросил Борис.

— Два шага вперед, два назад, — сказал я.

Люси отлучилась по какому-то делу, и я был в номере один.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил Борис.

А ведь и правда может, вдруг сообразил я. И даже не в одном, а во многих отношениях.

— Если молодая женщина, занимающаяся проституцией и наркотиками, вдруг делает сзади на шее татуировку, то что это значит, по-твоему?

— Кто-то ее пометил, ясное дело. Чтобы другие видели, из чьей она конюшни.

Словно ничего естественнее на свете и быть не может. Мне стало слегка не по себе. Я никогда не хотел до конца вникать в дела Бориса. Но то, что он сказал, совпадало с нашими догадками. Вовсе необязательно, что Сара сделала татуировку по собственной инициативе. Инициатором мог быть и кто-то другой.

Попробую прояснить с его помощью кое-что еще. — Я ищу здесь, в Техасе, одного человека. С таким же прошлым, как у тебя.

— В каком смысле «с таким же прошлым»?

В голосе Бориса звучали настороженные нотки. Вот черт, вечно требуется эта окаянная дипломатичность. А у меня нет на нее времени.

— Я имею в виду человека, который знаком с очень многими людьми и зарабатывает уйму денег на криминале.

Борис опять рассмеялся:

— Ах ты, стервец. Лихой парень. Но как раз этим ты мне и нравишься и всегда нравился. Я знаю этого человека? Которого ты ищешь?

— Вряд ли. Но предположим, кто-то захочет найти тебя в Стокгольме. Ему известно, кто ты и чем занимаешься, но он не знает, где ты. Как ему тебя найти?