Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук - [86]

Через три месяца, 25 октября 2003 года, частный самолет Ходорковского приземлился в аэропорту Новосибирска для дозаправки. Именно в этот день владельца «ЮКОСа» увезли на допрос в прокуратуру. Подъехали две машины, откуда вышли сотрудники ФСБ в масках, вооруженные автоматами. Они начали штурм самолета. Самый богатый человек в России закончил свое путешествие в страну баснословных сокровищ.

Драматический арест Ходорковского был обставлен таким образом, чтобы показать всем: государство сильнее олигархов. Бывших офицеров КГБ спустили с поводка, и сейчас они могли взять реванш. Владимир Колесников, заместитель прокурора, сказал: «Пусть те, кто еще не в тюрьме, крепко задумаются, что они делают». Один бывший чиновник из КГБ, близкий к Кремлю, возглавляющий государственную нефтяную компанию, искренне радовался аресту: «Три дня в Бутырке, и они поймут, кто в доме хозяин».

Ходорковскому предъявили обвинение в хищении в особо крупных размерах, мошенничестве, подлоге, а также в уклонении от уплаты налогов, как корпоративных, так и личных. Обвинения касались прежде всего его приобретения химической компании «Апатит» (по схеме «кредит под акции» на аукционе в 1994 году). Вскоре после ареста Ходорковского Александр Волошин, считавшийся покровителем олигарха в Кремле, сложил с себя полномочия руководителя администрации Путина.

Действия в отношении Ходорковского привели к панике среди инвесторов и их временному уходу с российского фондового рынка, а кроме того, заставили вздрогнуть других олигархов. Немногие ожидали, что Путин пойдет на такие решительные шаги. То тут, то там спрашивали: «Кто следующий?»

Что касается российской бизнес-элиты, то она могла бы приобрести больше друзей, если бы реинвестировала больше средств в благосостояние России и, как этого требовал Путин, оплачивала социальные проекты. Когда Ходорковского в тюрьме спросили, что он сделал не так в 90-е годы, он ответил: «Моей самой большой ошибкой стало то, что я создал компанию и вложил деньги в промышленность, а надо было укреплять страну и развивать социальные институты. Это было общей проблемой либеральных реформ. Бизнес забыл о людях, об их интересах, их проблемах и их мнении».

Большинство олигархов, руководствуясь собственными интересами, к 2003 году начали реинвестиции в промышленность страны. Осознавая опасность отчуждения всего населения, некоторые занялись и социальными проектами, хотя первоначально на чисто символическом уровне. Кое-кто покупал утраченное национальное наследие, чтобы вернуть его в Россию. Не желая стать следующей целью, ни один из олигархов, за исключением Березовского (в Лондоне), не вступился за Ходорковского.

Начиная с этого момента, Роман Абрамович — ловкий политический манипулятор — разыгрывал свои карты гораздо более осторожно, чем Березовский или Ходорковский. Понимая, что путинский ультиматум олигархам очень серьезен, он отстранился от политики и стал прислушиваться к желаниям Путина. Абрамович охотно согласился стать губернатором отдаленного дальневосточного региона Чукотка — территории, где уровень жизни местного населения представлял собой огромнейший контраст с жизнью самого Абрамовича. Он также быстро откликнулся на инициативы Кремля относительно широкомасштабных инвестиций в социальные проекты. В результате он забрался на вершину списка богатейших людей мира, в то время как Березовский значительно съехал вниз.

Однако, несмотря на хорошее поведение, даже Абрамович Не имел иммунитета от растущего давления Кремля. Вскоре после ареста Ходорковского Евгения Швидлера, тогда исполнительного директора «Сибнефти», вызвали в Министерство внутренних дел, чтобы задать вопросы, а все ли налоги платит «Сибнефть». Ситуация была совершенно понятна: дни налоговых послаблений были сочтены.

Счетная палата объявила о пересмотре всех результатов приватизации последнего десятилетия, включая и аукционы по схеме «кредиты под акции». В одном из отчетов Счетной палаты говорилось, что «Сибнефть» продали на «подставном аукционе» и победитель имел «предварительную договоренность». Известный олигарх Владимир Потанин с пафосом заметил: «Не так уж все хорошо для Абрамовича. Не будет все как он хочет». Почти два года спустя Абрамович продал «Сибнефть» «Газпрому» за 13 миллиардов долларов, что, по сути, было еще одним примером государственной ренационализации.

Вслед за арестом главного собственника компании государство предприняло шаги, направленные на уничтожение «ЮКОСа». Сначала заморозили его активы. Потом, в декабре 2004 года, правительство объявило, что основную часть «ЮКОСа» нужно выставить на аукцион. Только двум компаниям позволили подать заявки на участие, а победителем стала таинственная фирма под названием «Байкал». Позже выяснилось, что она была зарегистрирована как круглосуточный продовольственный магазин в провинциальном городе Тверь, в 240 километрах к северу от Москвы.

В день аукциона, на который не допустили юристов из «ЮКОСа», «Байкал» приобрел компанию за малую часть ее реальной стоимости. Через два дня правительство объявило, что «Байкал» продаст основные производственные филиалы «ЮКОСа» «Роснефти» — гигантскому государственному комбинату. Если бы «Роснефть» сделала заявку на участие в торгах сама, то эта ситуация могла бы стать предметом международных разбирательств относительно возвращения активов «ЮКОСа» иностранным владельцам. Даже в такой стране, где все привыкли к подставным аукционам и двойным сделкам, возвращение государству компании, которую оно же само раньше и отдало, выглядело невиданным фарсом. Ходорковский и его собратья-акционеры остались лишь с одним нефтеперерабатывающим заводом и целой сетью бензозаправочных станций. Глобальные амбиции олигарха закончились.