Логика птиц - [32]

Пока не возьму золото в руки, словно цветок,

не могу и сама расцвести улыбкой цветка.

Тяга к миру и его золоту

во мне слишком сильна, опустошило это меня».

Ответ Удода

«О ты, поражённая внешностью! — ответил Удод. —

Заря познания в твоём сердце потухла.

Днём и ночью ты остаёшься слепой,

вся во внешнем застрявшей, слабой, как муравей.

Стань человеком познания, не привязывай себя к внешнему.

Что такое познание? Суть. А внешность? Краска.

Золотом окрасили лицо камня,

и вдруг к этой краске твоё сердце прилипло?

Золото, что отвлекает тебя от Творца, —

идол. Брось его на землю, поберегись!

Если золото где-то и требуется,

то только под брюхом верблюда[198].

С твоим золотом ты никому не поможешь,

и тебе самой от него проку не будет.

Если слиток золота дервишу дашь,

либо его замучишь, либо себя.

Ты дружишь с людьми, но лишь из-за золота,

на него возложила надежду.

В новом месяце платить за лавку понадобится?

Причём здесь лавка?! За душу придётся платить.

Бесценная жизнь и сладость души

истрачены ради грошовых прибылей в лавке.

Так много себя ты отдала в пустоту,

столько сердца в это вложила!

Но я дождусь, когда время на помосте

вытащит скамеечку у тебя из-под ног.

В размере каждой твоей заботы мирской

получишь сотню беспощадных огней.

Ты погружена в мир — и веры ищешь?

О дорогая, не будет тебе больше веры!

Ищешь покоя ты в суете,

но не найдёшь, взволнуешься.

Сказано же: не достигнете благочестия,

пока не раздадите всё, что вы любите[199].

Отбрось всё, что есть у тебя,

даже если это — жизнь».

Если не готов с жизнью расстаться,

то подавно ни имущество, ни богатство не бросишь.

Если бережёшь последнее одеяло, на котором ты спишь,

то оно и закроет дорогу тебе.

Сожги одеяло, о знающий благодарность,

до каких пор врать себе будешь? Богу тоже хочешь соврать?

Если здесь не сжечь одеяло из страха,

как завтра выскочишь из тесного коврика?

Боится пусть тот, кто охвачен желаниями,

он потерян с ног до головы из-за них.

Спрятавший золото

У некого мюрида было немножко золота,

которое он от своего шейха припрятывал.

Шейху это было известно, но он молчал,

а ученик золото всё прятал и прятал.

Тот ученик и наставник

вдвоём странствовали.

Чёрная пустыня явилась пред ними,

в пустыне — развилка.

Мужчина боялся, держа своё золото:

ведь золото быстро опозорит мужчину[200].

«Раз две дороги теперь появились, — спросил ученик, —

то по какой же из них мы пойдём?»

Брось свои накопления, беречь их — ошибка,

и станет верной любая дорога, по которой пойдёшь.

От выбравшего себе в напарники золото

и сам дьявол в страхе сбежит торопливо.

У такого неизменна лишь хитрость, волос он расщепит

при подсчете крупиц грязного золота,

но в делах веры он подобен хромому ослу:

беспомощному, без поклажи.

В хитрости — словно султан какой,

а в вере — изумлённый невежда.

Если кому золото пересекает дорогу, заблудившимся тот остаётся,

со связанными ногами остаётся он в яме.

Ты — Иусуф, так берегись этой ямы глубокой,

и не возражай: жуткая в ней духота.

Шейх ал-Басри и Рабийя

Шейх ал-Басри[201] пошёл к Рабийе и спросил:

«О ты, владелец события в любви,

расскажи мне о том, чего не слышала от других,

о том, чего никому не рассказывала и не видела.

Расскажи о том, что стало тебе известно,

говори скорее, умираю от нетерпения».

«О шейх времени, — ответила Рабийя. —

Однажды связала я несколько верёвок.

Взяла их, продала и обрадовалась,

заработав пару серебряных монет.

Но не стала брать их в одну руку,

держала монеты я в разных руках.

Боялась: если одна монета найдёт себе пару,

нафса-разбойника я не смогу удержать».

Неимоверно старается прилепившийся к миру,

изобретает сотню тысяч уловок,

чтобы добыть крупицу нечистого золота.

И вот достанет, а затем умирает, вот и весь о нём сказ.

Наследнику переходит уже чистое золото,

а он остаётся с горечью своих грехов и мучений.

О ты, променявший Симурга на золото,

ради золота своё сердце спаливший, как свечку!

Раз даже для волоска здесь нет места,

тем паче и золото сюда не поместится.

О ты, кто подобен муравью! Если выступишь в путь,

то даже одним волоском насильно захватят тебя.

Но если не расстаться с последним волосом,

то и не осмелиться в этот путь выступить.

Птица и правоверный

Жил некогда верующий, благословенный Богом,

четыреста лет он провёл в поклонении Богу.

Держался он от людей в стороне,

деля тайны с Богом, сокрытым завесой.

Но Бог был его собеседником, и достаточно этого.

Если дыхания верующего не будет, то достаточно Истины.

У него был участок с деревом посередине,

однажды на этом дереве птица свила гнездо.

Мелодичным голосом птица пела прекрасно,

в каждой песне её — сотня тайн.

Из-за её приятного голоса верующий

немного к ней привязался.

Бог ниспослал пророку того времени,

что этому человеку дела

надлежит передать: «Удивительно!

Столько молитв, дневных и ночных!

Так от любви ко Мне горел ты годами,

и наконец продал Меня птице.

Хотя из-за своего совершенства ты был мудрой птицей[202],

но птичий голос бросил тебя в мешок.

Мы — твои покупатели, а ты Нас продаёшь,

неужели такой верности Мы тебя научили?

Не продавай ты так дешево,

Мы — твои собеседники, не оставайся без собеседника».

Довод седьмой птицы

«Сердце полно огня, — сказала другая. —

Жизнь моя на моём месте прекрасна!