Логика птиц - [30]

голову на ветер отдашь и выбросишь душу.

Не кичись больше своими делами,

чтобы не позориться снова.

Нищий влюбляется в царя Египта

Прославленный царь некогда правил Египтом.

В него влюбился бедняк.

Когда царь проведал о его любви,

вызвал сразу потерянного влюблённого.

«Как тебя угораздило влюбиться в меня? — спросил царь. —

Придётся тебе одно из двух выбрать:

либо покинуть город и эту страну,

либо из любви ко мне отдать голову.

Сообщил я сразу тебе о твоем деле:

либо голова, либо изгнание».

Тот влюблённый не был человеком дела,

он предпочёл город покинуть.

Едва скрылся из виду бездарный бедняк,

царь повелел отрубить ему голову.

Некто, близкий царю, спросил: «Он не виновен,

почему царь приказал его лишить головы?»

«Потому что на деле он не был влюблён, — сказал царь. —

На пути к моей любви он не был искренен.

Будь он человеком дела,

так выбрал бы себе смерть.

Тому, кому голова ценнее возлюбленного,

очень дорого любовь обойдется.

Попроси он у меня, чтобы его обезглавили, —

и царь отдал бы ему царство.

Царь всех миров стал бы его дервишем,

служить ему начал бы.

Но раз он лишь восклицал о любви,

неизбежно лишится он головы.

Кто в разлуке со мной думает о своей голове,

тот кривит душой и виновен.

Я поступил так, чтобы впредь любой бездарь

не признавался в любви к нам неискренно».

Довод четвертой птицы

«Нафс мой — враг мой, — сказала другая, —

как мне идти со спутником-разбойником?

Никогда собачий нафс не подчинялся мне,

даже представить не могу, как избавиться от него.

И волка в поле я обучал,

а эта красивая собака не поддаётся мне.

Я удивлен, почему этот неверный

противостоит его же знакомому».

Ответ Удода

«О ты! В твоём мешке нафс отлично устроился,

этот пёс топчет себя, словно землю.

Твой нафс — крив, одноглаз,

эта собака и неверна, и слаба.

Если кто-то льстиво хвалит тебя,

твой нафс расцветает благодаря этой лжи.

Для такой собаки надежды нет,

переполненная ложью, она не исправится.

Сначала была просто бездарность,

наивная, без сердца, но и без небрежения.

В середине — лишь отчужденность,

и ветка безумия — в молодости.

А под конец, с наступлением старости —

душа в отупении, одряхлевшее тело.

С подобной жизнью, столь украшенной глупостью

разве может очиститься этот нафс?

Раз с начала и до конца всё упущено,

значит, бездарным будет итог.

У этой собаки полно рабов в этом мире,

но разве можно быть у неё в услужении?

Пока жив нафс, существование — не из приятных,

ибо твой нафс — это ад, полный огня.

То полон жгучим адским огнём,

то высокомерием, что зимней стужи страшнее.

Хотя, в общем, ад не столь плох,

ведь в нём — всего одна пара крайностей, пламя и лёд.

Сотни тысяч сердец погибли от горя,

а этот неверный пёс всегда невредим».

Могильщик

Некому могильщику отпущены были долгие годы.

«Скажи что-нибудь, — велел ему Спрашивающий. —

Всю жизнь ты выкапывал землю для гроба.

Что удивительного обнаружил ты под землёй?»

Ответил могильщик: «Видел я только то,

что семьдесят лет собачий мой иафс

наблюдал, как роют могилу, и не умер даже на миг,

не поклонился ни при одной молитве моей».

Аббас спрашивает присутствующих

«О здесь собравшиеся! Если все неверные соберутся, —

однажды ночью воскликнул Аббас, —

и затем чистосердечно

примут веру наглых туркменов[186],

то это — возможно. Однако пришли

сто двадцать тысяч с лишним пророков для того, чтобы

этот неверный нафс на миг

сделать верным, — или же бездарно он сгинет.

Им не удалось сделать это — значит, таков закон.

Так зачем же столько разнообразия?»[187]

Можно сказать, мы все, целиком, неверному нафсу подобны,

внутри самих себя неверных воспитываем.

Неверный — это непокорный нафс,

не так просто прикончить его.

Двумя путями[188] нафс получает поддержку,

будет чудом, если он уничтожится.

Сердце — бессменный всадник на коне мира,

днем и ночью собачий нафс — его собеседник.

До тех пор, пока всадник гонит коня

на охоте, собака бежит с ним бок о бок.

В той же мере, в какой сердце у Владыки душ всё берёт,

и нафс заберёт всё у сердца.

Обуздавший мужественно эту собаку

в обоих мирах льва арканом поймает![189]

У подчинившего себе эту собаку

даже с пылью на его туфлях никто не сравнится,

у накинувшего тяжкое ярмо на шею этой собаке

даже прах лучше крови всех прочих.

Пир и падишах

Некий пир в драной одежде брёл по дороге.

Вдруг приметил его падишах.

«Эй, ты, в лохмотьях! Кто из нас лучше, я или ты?» — крикнул правитель.

«Молчи! Не рассуждай, о незнающий», —дервиш воскликнул.

«Не подобает нам хвастаться,

бахвалится только тот, кто не знает,

ибо твоя душа веру не узнала в лицо,

и твой нафс из тебя сделал осла.

Раз уж на то пошло, я скажу: безусловно,

такой, как я, лучше сотен тысяч тебе подобных.

И помимо этого оседлал тебя тот осёл, о эмир!

В плену ты под ним.

Днём и ночью он тебя взнуздывал.

Потакая желаниям, ты ему подчиняешься.

Исполняешь его прихоти, о ничтожество,

хорошо или плохо, и только на это способен.

Когда я постиг тайну веры,

ослом я сделал собачий свой нафс.

Едва нафс стал мне ослом, я его оседлал.

Собачий нафс сидит на тебе, а я — на нём.

Раз мой осёл тобой погоняет,

то такой, как я, превзошёл тебя в сто тысяч раз.

О! Так ты рад своему собачьему нафсу!

Похоть охватила тебя словно огонь.

Сила похоти унесла твою честь,