Логика птиц - [27]

Шрифт
Интервал

но сможешь ли заниматься лишь грабежом?
Если скажут: «Всё это — высокомерие и мечты,
никто туда не добрался, неужели ты чего-то достигнешь?»,
отвечу: умереть от этой горделивой мечты
достойней, чем отдать сердце дому и лавке.
Столько мы повидали и выслушали,
но ни на миг не оторвались от себя,
дела затянулись по многолюдью,
что взять с гурьбы не читающих намаз бедняков?
Пока о себе не забудем и от толпы не очистимся,
не выйдет наша душа из горла чистым дыханием.
Тот, кто не смог забыть о толпе,
мёртв и не достоин этой завесы.
Осведомлённой душе поверяются тайны,
живущий толпой для этой дороги не годен.
Вступай в путь, если ты мужчина,
брось лукавить как женщины.
Будь уверен: даже если это желание воспринимается как неверность,
это — правильное дело и совсем не простое.
Плод на дереве любви — нищета,
пусть тот, кто желает плодов, призывает любовь.
Едва любовь поселяется в сердце,
душа человека этот мир покидает.
Человека погружает в кровь эта боль,
вверх ногами выбрасывая из-за занавеса[161].
Ни на миг не оставляет в покое,
убивает его, затем просит прощения.
Если подаст воду — не даст без мучения,
если подаст хлеб — тесто на крови будет замешано.
Если от истощения человек станет слабей муравья,
то любовь с каждым мигом сильнее его прижимает.
Когда мужчина попадает в море опасности,
он не съест и куска без страдания.

Шейх из Нугана в Нишапуре

Нуганский[162] шейх пришёл в Нишапур.
Трудный переход его истощил.
Целую неделю в драной одежде
в каком-то углу пролежал он голодным.
В конце недели взмолился: «Господи!
Подай мне хлеба буханку».
«Убери дочиста всю площадь Нишапура, —
услышал шейх некий голос. —
Если очистишь всю площадь,
маленький золотой слиток найдёшь; им заплатишь за хлеб».
«Будь у меня веник и сито[163], — сказал шейх, —
легко было бы достать деньги на хлеб.
Коли я очень беден,
просто подай мне кусок, не мучай меня».
«Хочешь лёгкого хлеба? — голос спросил. —
Просеивай землю, если хлеб тебе нужен».
Пир пошёл, долго всех умолял,
и занял-таки у кого-то веник и сито.
Перетирал он землю усердно
и наконец нашёл золото.
При виде золота возликовал его нафс.
Шейх отправился к пекарю и хлеба купил.
Но совсем шейх забыл о венике с ситом,
пока пекарь хлеб ему отдавал.
Душа пира вспыхнула,
прочь он устремился в рыданиях.
«Отчаяннее меня никого нет, — восклицал, —
золота уже нет, чем теперь платить штраф?[164]
Бродил он, словно безумный,
пока не забрался в развалины.
Угрюмо, униженно сидел он в развалинах
и вдруг заметил там и сито, и веник.
Пир обрадовался и воскликнул: «О Боже!
Почему Ты испортил мне жизнь?
Превратил в яд Ты мой хлеб,
вели же пойти, вернуть хлеб — я верну свой покой».
«О ты, безрадостный! — голос ответил. —
Пресен хлеб без закуски[165]
Раз к пустому хлебу, что рядом с тобой,
закуску добавили — благодари!»

Глупец требует у Бога одежду

Жил некогда глупец и всё сокрушался,
что ходил голый, а люди вокруг наряженные.
«О Боже, дай же мне солидный наряд, — сказал безумец, —
одень и меня, как других».
«Эй, успокойся, греющее солнце дали тебе», —
ответил ему некий голос.
«О Боже, за что мучишь меня? — продолжил безумец. —
Неужели нет у Тебя наряда получше солнца?»
«Иди и подожди ещё десять дней, — сказал голос, —
подарят тебе без лишних разговоров наряд».
Прошло десять дней. Продавец тряпок
принес наряд, весь в нашитых заплатках.
Сто тысяч лоскутов было на нём,
ибо владелец его дервишем оказался.
«О хранитель тайн, — глупец обратился к нему, —
с какого же дня ты шил этот рваный наряд?
Или все одежды сгорели в твоём запаснике,
что пришлось вместе сшить столько тряпок?
Сто тысяч рваных кусков ты зашил!
У кого научился так отменно портняжить?»
Дело не только в стремлении к Его двору:
надо стать на Его пути пылью.
Бывало, много людей добиралось ко двору издалека,
сгорев ли в огне, осветившись ли светом.
И когда после долгой жизни цель всё-таки достигали,
по-разному сожалели, что цели не видели.

Просьба Рабийи

Семь лет Рабийя[166] на пути к Мекке
двигалась практически на боку[167] — вот венец для мужчин!
Когда радостно приблизилась к храму,
воскликнула: «Мой хаджж — совершенен!»
В день паломничества подойти собралась к Каабе,
но у неё началась менструация.
С полдороги вернувшись, сказала:
«Семь лет я ползла на боку, о Величайший!
Но едва столь великолепный день[168] я увидела,
Ты бросил под ноги такую колючку!
Либо приюти меня теперь в Твоем доме[169],
либо оставь меня в доме моём».
Пока не станешь таким же влюблённым, как Рабийя,
не узнаешь владельца события[170].
Пока ты закручен в этом бушующем море,
поднимаются волны отторжения и признания.
То из Каабы изгоняют тебя,
то в монастыре тайнами делятся.
Если выберешься из этой воронки,
с каждым мигом начнешь становиться спокойнее.
Но если, застряв, в нём останешься,
твоя голова закружится, словно мельница,
аромат покоя не ощутишь и на миг,
а уравновешенность твою даже муха нарушит.

Безумец и знатный человек

Сидел на углу улицы безумец униженно,
кто-то из знатных к нему подошёл.
«Вижу в тебе некую приближённость,
а покой — в твоей приближённости», — вельможа сказал.
«Разве я могу быть спокойным, — ответил тот, —
когда нет мне покоя от мух и от блох.
Мухи мучают меня днём,
блохи ночью спать не дают.

Еще от автора Аттар
Стихи

Классическая ирано-таджикская поэзия занимает особое место в сокровищнице всемирной литературы. Она не только неисчерпаемый кладезь восточной мудрости, но и хранительница истории Востока.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Рекомендуем почитать
Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рубайат Омара Хайяма

Впервые изданный в 1859 г. сборник Rubaiyat of Omar Khayyam познакомил читающую по-английски публику с великим персидским поэтом-суфием и стал классикой английской и мировой литературы. К настоящему времени он является, по мнению специалистов, самым популярным поэтическим произведением, когда-либо написанным на английском языке. Именно написанном — потому что английские стихи «Рубайат» можно назвать переводом только условно, за неимением лучшего слова. Продуманно расположив стихотворения, Фитцджеральд придал им стройную композицию, превратив собрание рубаи в законченную поэму. В тонкой и изящной интерпретации переводчик представил современному читателю, согласуясь с особенностями его восприятия, образы и идеи персидско-таджикских средневековых стихов.


Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.