Логика птиц - [25]

Шрифт
Интервал

«Из-за величия Падишаха», — ответил Удод.

Вопрос Баязида

Однажды ночью Баязид[154] вышел из города.
Тихо в поле: ни шума, ни людских голосов.
Сияла луна — мир залило светом
ночного солнца, и было светло, словно днём.
В небе — россыпи блистающих звезд,
кружатся все по орбитам своим.
Долго шейх по округе прогуливался,
ни одной живой души не встретив.
Переживание его охватило.
«Боже, я переполнен волнением, — произнёс. —
Твой Трон — высочайший,
почему же в Твоём дворе так мало страждущих?»
«О ты, путём изумлённый! — голос раздался. —
Падишах к себе допускает не всякого.
Высота этого места требует держать
всех бедняков подальше от Нашего двора.
Когда разливается свет Нашего Величия,
гонит он прочь и спящих, и легкомысленных.
Годами людское ожидание длится, пока
один из сотен тысяч будет допущен».
Все птицы, переживая ужас при виде пути,
застонали, словно крылья их окровавились:
дорогу увидели бесконечную
и боль увидели без лечения.
С такой мощью ветер состоятельности вдоль неё дул,
что и небо над ней надломилось.
Вела она в пустыню, где и павлин ангелов[155],
несомненно, никем вдруг покажется.
Разве найдутся у какой-либо птицы в мире
силы двигаться по этому пути даже на миг?
Путём перепуганные, все птицы
в одном месте собрались.
Потерянные, подошли к Удоду,
уже сочетая в себе желание с умудрённостью.
Обратились: «О ты, знающий дорогу!
Нельзя подойти к Шаху невежливо.
Ты долго был с Сулейманом,
ты был в царстве султана.
Все традиции служения знакомы тебе,
наряду с местами и опасными, и спокойными.
Ты видел и подъемы, и спуски на этой дороге,
вокруг мира ты не раз облетал.
Раз ты наш имам, открывающий или закрывающий цель[156],
мы хотим, чтобы ты сейчас,
здесь, взошёл на минбар
и свой народ подготовил к пути.
Расскажи нам об обычаях и традициях царей,
ибо в неведении пройти этот путь не возможно.
Трудность у каждого в сердце,
но сердце в пути должно быть свободно.
Сначала разреши затруднения в наших сердцах,
чтобы твёрдо за дело мы взялись.
Когда расскажем тебе о своих трудностях,
сотрём из своих сердец все сомнения.
Ибо знаем, что эта дорога длинна,
и останется она тёмной для нас, если остаться в сомнениях.
Когда освободятся сердца, отдадим пути тело,
без тела и сердца у порога голову сложим».
Тогда поднялся Удод на миибар
и принялся говорить.
Когда в короне Удод на возвышении восседал,
счастливым стал видевший его лицо!
Более ста тысяч птиц
выстроились перед Удодом в ряды.
Подошли соловей вместе с горлицей,
чтобы запеть вдвоём.
Обе птицы принялись петь в этот час,
от их мелодии переполох охватил мир.
Услышавший их голоса,
покинув себя, словно сознание потерял.
У каждого появилось состояние,
когда никто собой не был, однако присутствовал здесь.
«О ты, обогнавший! — кто-то спросил. —
В чём же ты обогнал нас в действительности?
Раз и ты искатель, и мы ищем правду,
так откуда разница между нами возникла?
Чем провинились наши тела и души,
что твоя доля стала чистой, а наша — осадком?»
«Сулейман на нас смотрел целый миг, о вопрошающий! —
воскликнул Удод. —
Ни золотом, ни серебром я бы этого не добился,
все мои богатства — из-за этого взгляда.
Разве достигнешь этого только покорностью?
Дьявол долгое время в повиновении был.
Но если кто-то говорит, что не нужно покорности,
проклятие льётся на него каждый час.
Не бросай ты покорность ни на один вздох,
но если повинуешься, то её в себе не оценивай.
Проведи в смирении свою жизнь,
дабы Сулейман взглянул на тебя.
Если же Сулейманом ты будешь принят,
и моих искусных слов не хватит для описания твоего состояния».

Масуд и рыбак

Однажды султан Масуд случайно
оторвался от своего войска,
и гнал он коня в одиночестве.
На берегу моря приметил он мальчика,
бросавшего сети. Поздоровавшись,
присел султан рядом.
Мальчик сидел грустно,
усталый душою и сердцем.
— Почему ты грустишь? — спросил султан.
— Никого я не видел печальней тебя.
— О мудрый эмир, — ответил мальчик, —
нас — семеро сирот.
У нас только мать,
бедны мы и одиноки.
Только рыбе и рады с утра и до вечера.
Бросаю я сети в воду,
если с трудом вытаскиваю я рыбу,
она и становится нашей пищей, о эмир.
— О грустный мальчик!
Хочешь, поиграем в твою игру вместе? — спросил эмир.
Мальчик согласился, начали они игру.
Султан забрасывал в море сеть.
Рука мальчика стала дланью султана, поэтому
в тот день выловил он сотню рыб.
Увидев столько рыбы перед собой, мальчик сказал сам себе:
«Странно, что такое пришло мне изобилие.
О отрок, ну и богатство у тебя
с таким уловом в твоей сети!»
— Исчезнешь ты, мальчик, — заметил вполголоса и Масуд, —
если узнаешь о своём рыбаке.
Ты здесь богаче меня,
ибо твоим рыбаком стал султан.
Произнеся это, султан сел на коня.
— Забери свою долю, — сказал ему мальчик.
— Сегодня свою долю я не возьму, — ответил султан, —
а вот всё, что выловим завтра, пусть будет моим.
Завтра ты будешь нашим уловом,
а это значит, не отдадим улов никому!
На следующее утро султан, войдя во дворец,
вспомнил о вчерашней игре.
Отрядил некоего полководца, тот вызвал мальчика во дворец.
Султан усадил мальчика рядом с собой, стал с ним играть.
Кто-то удивился: «О султан! Он же бедняк!»
— Кем бы он ни был, с нами играет он, — ответил султан, —
раз мы его приняли, то выгнать не можем.

Еще от автора Аттар
Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Стихи

Классическая ирано-таджикская поэзия занимает особое место в сокровищнице всемирной литературы. Она не только неисчерпаемый кладезь восточной мудрости, но и хранительница истории Востока.


Рекомендуем почитать
Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Китайский эрос

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

В сборник вошли произведения таких поэтов как: Калидаса, Хала, Амару, Бхартрихари, Джаядева, Тирукурал, Шейх Фарид, Чондидаш, Мира-баи, Мирза Галиб, Цао Чжи, Лю Чжень, Цзо Сы, Шэнь, Юй Синь, Хэ Чжи-чжан, Оуян Сю, Юй Цянь, Линь Хун, Юри-ван, Астролог Юн, Тыго, Кюне, Син Чхун, Чон Со, Пак Иннян, Со Гендок, Хон Сом, Ли Тхэк, Чон Джон, Сон Ин, Пак Ын, Ю.Ынбу, Ли Ханбок, Понним-тэгун, Ким Юги, Ким Суджан, Чо Менни, Нго, Тян Лыу, Виен Тиеу, Фам Нгу Лао, Мак Динь Ти, Тю Дыонг Ань, Ле Тхань Тонг, Нго Ти Лаг, Нгуен Зу, Какиномото Хитамаро, Оттомо Табито, Нукада, Отомо Саканоэ, Каса Канамура, Оно Такамура, Минамото Масадзуми, Фудзивара Окикадзэ, Идзуми Сикибу, Ноин-Хоси, Сагами, Фудзивара Иэцунэ, Сюндо Намики, Фудзивара Тосинари, Минамото Мититомо, Сетэцу, Басе, Ранран, Сампу, Иссе, Тие, Бусон, Кито, Исса, Камо Мабути, Одзава Роан, Рекан, Татибана Акэми и мн.др.


Услада душ, или Бахтияр-наме

Книга-памятник персидской орнаментальной прозы XIII в. Автор в распространенной в то время манере развивает тему о вреде поспешных решений, щедро украшая повествование примерами, цитатами, риторическими фигурами.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.