Логика птиц - [23]

и обратно нас всех отослал.

И вот — мы по его приказу вернулись,

всё рассказали, не утаив ничего».

Но возразил асхабам мюрид:

«Если вы приложили усилие, то

ваша заслуга видна только Богу,

в Его присутствии всегда вы с головы до ног.

Но пока перед Ним лишь в жалобах на невзгоды

вы опередили друг друга.

Если бы Истинный увидел вашу тревогу,

Он быстро вернул бы вам шейха.

Вы покинули своего наставника,

но зачем вы от Истинного отвернулись?»

Когда мюриды услышали эти слова, от стыда

никто не поднял глаз.

Муж сказал: «Сейчас от стыда нет толку,

дело сделано. Встанем же быстро.

Быть на пороге Истинного следует нам,

жалуясь Ему, посыплем головы пеплом.

Одежду из бумаги[146] наденем все,

дойдём наконец до нашего шейха все».

Вышли они в сторону Рума из арабской земли,

ночью и днём держа затворёнными двери душ своих.

У порога Истинного каждый сто тысяч раз

то милосердия просил, то горько плакал.

Полных сорок дней и ночей

не сходили они с одного места.

Никто из них не спал сорок ночей,

никто не ел и не пил сорок дней.

От смиренной мольбы благородных мужей

бурно вскипели небеса,

все ангелы на небесах и земле

от скорби оделись в синее[147].

Наконец была принята молитва стоящего впереди,

долетела стрела молитвы до цели.

После сорока ночей тот благородный мюрид

сидел в одиночестве, погрузившись в себя.

Ранним утром принёс ветерок мускусный аромат,

открылся тайный мир сердцу мюрида.

Мустафу[148] увидел — появился, словно луна,

с вьющимися чёрными волосами.

Тень Бога на земле, солнце лика Его,

сто миров полных душ посвящены одному его волосу.

Ступает величаво, улыбается,

любой, кто его увидит, растеряется.

Мюрид, его увидев, вскочил на ноги:

«О Посланник Аллаха, помоги мне!

О указывающий всем путь во имя Бога,

шейх наш заблудился, ему путь укажи».

Ответил Мустафа: «О великий в усердии,

ступай, снял я с шейха оковы.

Не ослабевало твоё великое усердие,

пока не освободило шейха, достигло оно своей цели.

Между шейхом и Богом с давних времен

лежали пыль и прах, очень чёрные.

Эту пыль мы убрали с его пути,

во тьме его не оставили.

Каплями из безграничного моря Милости, словно росой,

мы обрызгали шейху жизнь.

Сейчас дорога свободна от пыли,

покаялся он, грех простился ему.

Ты верно знай, что сто миров греха

от одного искреннего покаяния прощается.

Когда взволнуется море доброты,

стирает оно грехи и мужчин, и женщин».

Услышав его, мюрид от радости лишился чувств,

издав такой вопль, что небо вздрогнуло.

Известил он всех асхабов,

одарил их доброй вестью и собрался в путь.

Бежал он к шейху с асхабами, рыдая от радости,

пока не добрался до места, где шейх свиней пас.

Увидели шейха — стал тот словно огонь,

мятущийся, радостный.

Забыл про христианство,

зуннар свой развязал.

Скинул шапку габров[149]

душа его вышла из христианства.

Шейх, заметив асхабов вдали,

среди них себя тусклым увидел.

Разорвал одежду на себе от стыда

и голову прахом осыпал от безысходности.

То кровавую слезу ронял, словно туча,

то вообще от души хотел отказаться.

То завеса небосвода сгорала от вздоха его,

то кровь закипала в венах его от раскаяния.

Мудрость и тайны, Коран и хадисы,

что с его души были полностью смыты,

всё это разом на память ему пришло,

разорвал он путы невежества и беспомощности.

Когда увидел он своё состояние,

пал на землю в поклоне, заплакал навзрыд.

Выплакал слёзы, пошла из глаз кровь вместо слёз,

от стыда весь покрылся испариной.

Когда асхабы увидели его в таком состоянии,

впавшим в горе вперемешку с радостью,

ринулись к нему во весь дух,

так благодарны, что были готовы с жизнью расстаться.

Шейху сказали: «О видящий тайное за завесой,

разогнаны облака перед солнцем твоим.

Вера заменила неверие,

идолопоклонник Рума вернулся к Единому.

Взволновалось вдруг море признания,

Посланник стал заступником твоим.

Пришло время благодарить мир,

благодарить Бога, не надо скорбеть.

Хвала Аллаху, в море темноты и заблуждения

сделавшему путь ясным, как солнце.

Тот, Кто может делать светлое тёмным,

принимает покаяние, даже когда много грехов.

Огонь покаяния, который Он зажигает,

сжигает все, что должно быть сожжено».

Сокращу я рассказ с этого места.

Пора им сейчас в обратный путь.

Шейх омовение совершил и вновь надел хирку,

отправился вместе с асхабами в Хиджаз[150].

Снится девушке-христианке:

взошло рядом солнце, приблизилось к ней.

Солнце вдруг заговорило:

«Беги тотчас за шейхом своим.

Прими его веру, стань прахом пред ним.

Осквернила его ты — очисти теперь!

Он искренне встал на твой путь,

последуй и ты за ним всем своим сердцем.

Сбила его ты с пути, он пошёл за тобой,

но раз он вернулся на свой путь — стань ему спутницей,

иди рядом с ним, хватит тебе

пребывать в заблуждении, очнуться пора».

Когда пробудилась девушка ото сна,

свет брызнул из сердца, словно солнечный луч.

Объяла сердце её дивная боль,

взволновало её желание Истины.

В опьянённой душе вспыхнул огонь,

обратилась она к сердцу и нашла его влюблённым.

Не ведала эта смятенная душа,

что за семя внутри неё дало росток.

Попала в беду, некому было помочь,

обнаружила себя в удивительном мире.

В мире без признаков дороги

учись быть немым — язык неизвестен.

В тот же миг всё кокетство и пустое веселье

потоком из неё вылились, о чудо!

Выбежала с криком, платье порвала,