Логика птиц - [24]

Шрифт
Интервал

посыпала голову прахом и, сбивая в кровь ноги, побежала прочь.
Сердце полно боли, и сама слаба,
устремилась за шейхом и мюридами.
Бежала она с потерянным сердцем,
пот лился ручьями, словно ливень в грозу.
Но не знала она в пустыне, в степи
ни направления верного, ни дороги.
Обессилев, заблудилась, расплакалась,
лицом тёрлась о землю в отчаянии.
Запричитала жалобно: «О всем помогающий Боже!
Я женщина, от которой ничего не зависит.
Многих мужчин, идущих по Твоему пути, я сбила с дороги.
Ты не бей меня, потому что била я их, пребывая в неведении.
Успокой кипящее море гнева Своего,
не знала я — и ошиблась, Ты прости.
Что бы я ни сделала, с меня, бедной, не взыщи,
я веру выбрала, пощади неверную».
Голос объявил шейху изнутри:
«Та девушка вышла из христианства,
осознала она Наше Божество.
На пути к Нам у неё возникли препятствия.
Вернись, встань рядом с кумиром своим,
будь другом и спутником любимой своей».
Шейх тотчас свернул с дороги, как ветер,
поднял он среди мюридов волнение.
Все спросили: «В чём тайна твоего возвращения,
какова цена пустых разговоров и покаяний?
Вновь примешься за любовные забавы,
окунёшься в разврат после стольких покаяний?»
Шейх сообщил им то, что узнал о девушке,
и едва не умерли все, кто услышал.
Повернули обратно шейх и асхабы, шли,
пока не добрались туда, где была услада сердца шейха.
Увидели лицо её, жёлтое, как золото,
локоны, покрытые дорожной пылью.
Платье совсем изодрано, ноги босые,
лежала на земле подобно трупу.
Когда заметила та луна с израненным сердцем
своего шейха, лишилась чувств.
Пролил шейх на её лицо потоки слёз,
пока была она в объятьях сна, в обмороке.
Очнувшись, взглянула на шейха красавица
и сама разразилась слезами, подобно утренней туче.
Перед взором её прошли его верность и любовь,
сама бросилась ему в ноги, взяла его руки в свои.
Сказала: «Мне стыдно перед тобой, душа моя в пламени,
больше не могу гореть за завесой.
Сбрось эту завесу, чтоб прозрела я,
позволь мне принять ислам[151], перед тем как умру.
Когда шейх ей прочёл шахаду,
волнение охватило друзей шейха.
Когда увидела красавица свет истины,
потоки слёз они пролили:
наконец-то красавица нашла свою дорогу,
насладилось её сердце верой.
Её упоённое сердце почувствовало
безмерное одиночество, и не было утешителя.
Сказала: «О шейх, иссякло мое терпение,
более не могу переносить разлуку.
Ухожу из этого мира, полного горя,
прощай, о шейх Санаан, прощай!
И речь моя будет краткой,
и сама я слаба, прости меня и не держи обиды».
Промолвила эти слова та луна и отдала Богу душу.
Половина души у неё осталась[152] — и всё отдала Любимому.
Скрылось её солнце за тучей,
отделилась от неё сладкая душа, какое горе!
Была она чистой каплей в этом мире лжи,
в сторону моря правды отправилась.
Как ветер, уйдём мы из этого мира,
ушла она, и мы все уйдём.
Так было много раз на дороге любви,
это известно тому, кто познал любовь.
Всё, о чём поведано, возможно на этой дороге:
милость и отчаяние, обман и счастье.
Нафс человека глух к этим тайнам,
и слабому не победить врага.
Эти тайны постигаются душой и сердцем,
их не поможет понять красота глины и воды[153].
Битва сердца с нафсом с каждым мигом трудней.
Пой горькую песнь, ибо скорбь станет ещё тяжелей,

Состояние птиц, собравшихся в путь

Когда выслушали птицы все эти рассказы,
то увидели себя готовыми души отдать.
Симург отнял безразличный покой их сердец,
любовь к возлюбленному умножилась в сто тысяч раз.
Тверды в намерении, отважно и
споро все выступили в путь.
В один голос все восклицали: «Нам сейчас
нужен вожак, что на наши вопросы ответит!
Пусть он поведёт стаю в путь,
в нашем деле своеволие неуместно.
В таком перелёте нам нужен чудесный вожак,
способный уберечь от глубокого моря внизу.
Прислушиваться к нему будем мы всей душой,
вели он плохое, прикажи он хорошее — выполним всё,
чтобы наш мяч с поля бесед
долетел до вершины горы Каф,
чтобы искорка попала на Великое Солнце,
а тень Симурга осенила нам головы».
Постановили наконец: раз нет предводителя,
надо выбрать его. По традиции,
кому выпадет жребий, тот и станет вождем,
среди младших он станет старшим.
Когда речь об этом зашла, волнение улеглось,
стих гомон, все приумолкли.
Вверив свою судьбу жребию,
встревоженные птицы успокоились.
Бросили жребий. Выбор пал на достойного,
он пал на Удода влюблённого.
Все согласцлись с его предводительством,
скажи он: «Отдайте голову!» — и отдали бы.
Затем приняли обет подчинения: он — вожак всех
в этом пути, глава и предводитель,
его слово — последнее, его повеление — решающее.
И Удоду свои души и тела вверили.
Тогда указывающий путь Удод шагнул вперёд, как богатырь,
и увенчали его короной.
Сотня тысяч птиц выступила в путь,
тенью крыльев закрыли и рыб, и луну.
Когда завиднелось начало пути,
до самой луны поднялись крики толпы.
Величие пути объяло их сердца,
пламя его опалило их души.
Все разом в полёт поднялись,
не думая о крыльях, ногах, головах.
Забыв о жизни, преисполнились все отвагой,
ведь дорога длинна и нелегка ноша.
О диво! Был странен тот путь и безлюден,
без крупицы зла и без следа добра!
Пребывали в нём тишина и глубочайший покой,
ничто не увеличивалось и не уменьшалось в нём.
Кто-то из идущих спросил: «Отчего так пустынна дорога?»

Еще от автора Аттар
Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Стихи

Классическая ирано-таджикская поэзия занимает особое место в сокровищнице всемирной литературы. Она не только неисчерпаемый кладезь восточной мудрости, но и хранительница истории Востока.


Рекомендуем почитать
Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Китайский эрос

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

В сборник вошли произведения таких поэтов как: Калидаса, Хала, Амару, Бхартрихари, Джаядева, Тирукурал, Шейх Фарид, Чондидаш, Мира-баи, Мирза Галиб, Цао Чжи, Лю Чжень, Цзо Сы, Шэнь, Юй Синь, Хэ Чжи-чжан, Оуян Сю, Юй Цянь, Линь Хун, Юри-ван, Астролог Юн, Тыго, Кюне, Син Чхун, Чон Со, Пак Иннян, Со Гендок, Хон Сом, Ли Тхэк, Чон Джон, Сон Ин, Пак Ын, Ю.Ынбу, Ли Ханбок, Понним-тэгун, Ким Юги, Ким Суджан, Чо Менни, Нго, Тян Лыу, Виен Тиеу, Фам Нгу Лао, Мак Динь Ти, Тю Дыонг Ань, Ле Тхань Тонг, Нго Ти Лаг, Нгуен Зу, Какиномото Хитамаро, Оттомо Табито, Нукада, Отомо Саканоэ, Каса Канамура, Оно Такамура, Минамото Масадзуми, Фудзивара Окикадзэ, Идзуми Сикибу, Ноин-Хоси, Сагами, Фудзивара Иэцунэ, Сюндо Намики, Фудзивара Тосинари, Минамото Мититомо, Сетэцу, Басе, Ранран, Сампу, Иссе, Тие, Бусон, Кито, Исса, Камо Мабути, Одзава Роан, Рекан, Татибана Акэми и мн.др.


Услада душ, или Бахтияр-наме

Книга-памятник персидской орнаментальной прозы XIII в. Автор в распространенной в то время манере развивает тему о вреде поспешных решений, щедро украшая повествование примерами, цитатами, риторическими фигурами.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.