Логика птиц - [14]

Шрифт
Интервал

До каких пор будешь, подобно прозрачной воде,
разглядывать лица всех проходящих невежд?..»

Безумца расспрашивают о двух мирах

Безумца спросил некий прохожий:
«Что же такое эти два мира, со всеми их образами?»
«Эти два мира, и наверху, и внизу, — ответил безумец, —
будто капля воды.
Не разберёшь даже, есть она или нет.
Сначала возникла капля воды,
затем, бликами на её поверхности, и вся эта роскошь».
Любая красота, разумеется, это красота на воде,
даже если вещь — из железа.
Крепче железа нет ничего,
но и эта крепость зиждется на воде.
Однако всё, что основано на воде,
снится нам, далее если представляется огненным.
Никто не видел воду устойчивой,
на воде не установишь опору».

Слово о Куропатке

Куропатка появилась бодрая, кокетливая,
Горделивая, опьянённая. С рудника
с красным клювом, пёстрая прилетела она,
глаза красные, будто кровь кипит в них.
То взмывала она над скалами и вершинами,
то слетала со скал и вершин.
«Я всегда искала в руде,
видела много драгоценных камней, — сказала она.
Я всегда жила в горах и на скалах,
дабы стать властелином камней.
Любовь к драгоценностям воспламенила меня,
довольно мне и удивительного этого пламени.
Едва разыграется внутри меня этот огонь,
как обращает все мелкие камни во мне в мою кровь.
Под действием этого жара
камень сразу превращается в кровь.
Остаюсь я в волнении и размышлениях
между огнём и камнями.
Ем я мелкие камни, волнуясь,
наполнив сердце огнём, сплю на камнях.
Откройте пошире глаза, о мои друзья,
взгляните на мою пищу и мою постель.
Что докажешь тому,
кто ест камни и спит на камнях?
Это трудное дело, сотней переживаний ранено сердце,
ибо к горам меня приковала любовь.
Тот, кто предпочитает Любимого драгоценностям,
выбирает не вечное царство.
Вечен мир драгоценностей,
горы и его бытие неразрывны.
Я — рыцарь гор и страж драгоценностей,
не покину я ни на миг свои скалы.
В горах есть всегда драгоценности,
вот я и ищу их постоянно в горах.
Ценнее и лучше, чем драгоценности, я ничего не'нашла,
дороже драгоценностей ничего не видала.
Дорога к Симургу слишком сложна,
и привязалась я драгоценностям.
Доберусь ли я к крепкому сердцем Симургу?
Оголько трудностей в этом пути, как я дойду до Него?
Нестерпима страсть к камню — жжёт, подобно огню,
или умру, или найду я свои драгоценности,
Мне нужно найти драгоценности.
Без них не нужен ты никому».
«О, ты сама переливаешься гранями, как драгоценность,
и так много ты говоришь, но нет логики в твоих доводах», — ответил Удод.
«Испачкала кровью сердца ты когти и клюв,
бездарно посвятив себя камню.
Что есть драгоценности? Это крашеный камень.
От любви к камням и ты стала жёсткой.
¥,сли камень цвет потеряет, то превратится в булыжник,
и никакого нет веса у лицемера.
Кто чувствует аромат, не нуждается в цвете,
имеющий драгоценное не нуждается в камне».

Кольцо Сулеймана

Ни один камень не мог сравниться своим великолепием
с камнем в перстне Сулеймана.
Всей славой и известностью Сулейман
обязан был этому камню с незначительным весом.
Когда Сулейман установил камень на перстень,
над всей землёй появилась власть у него.
Осматривая свои грандиозные владения,
Сулейман видел, что повинуются ему все горизонты.
[Поперечник шатра был в сорок фарсангов[85],
ветер переносил шатер по приказу владельца.]
Размер царского шатра был сорок фарсангов,
но установлен он был на маленьком камешке.
«Раз это царство и заботы, с ним связанные, — однажды сказал Сулейман, —
в такой мере зависят от этого камня,
не хочу я, чтобы кто-либо в мире из-за него
потерял бы и жизнь, и веру свою.
Оком мудрости, о Владыка,
ясно увидел я опасность этого царства.
Мизерным станет всё это могущество в преддверии Судного Дня.
Больше никому, никогда не даруй такой власти.
А мне уже не до царства и не до войска.
С этого часа я буду плетельщиком».
Хотя благодаря игрушке ювелира Сулейман стал царём,
этот же камень на пути его стал препятствием:
только спустя пятьсот лет после пророков
Сулейман попадёт в рай[86].
Если драгоценность так навредила самому Сулейману,
принесёт ли она удовлетворение тебе?
Если перстень — лишь камень, то не копай в стольких рудниках.
Если и копать, то лишь ради того, чтобы увидеть Любимого.
Забудь о драгоценностях, о ты, ищущий драгоценное,
и неослабно ищи Создающего драгоценное.

Слово о Хоме

Возникла на собрании Хома[87], дарующая тень.
Тень её любому царю заменит богатство.
Благословенной она стала птицей,
ибо выше всех она своей волей[88].
«О вы, птицы суши и моря,
отличаюсь я ото всех прочих птиц, — молвила она. —
Моё усердие столь высоко,
что живу я отшельником вдали от людей.
Я смогла подчинить собаку желаний,
и даже Афридун и Джам могуществом обязаны мне[89].
Под моей тенью воспитываются только цари,
неблагородные её не достойны.
Собачьим желаниям бросаю я кости,
пусть всегда пребывает в покое эта собака.
Оттого, что я пса накормила костями,
моя душа и обрела столь почётное место.
Если царство получают благодаря тени от моего пера,
то как царю и впоследствии не подчиняться его ореолу?
Всем надо стремиться под моим крылом посидеть
в надежде хотя бы крупицу тени его получить.
Как непокорный Симург мне станет возлюбленным?
Мне довольно того, что я сама выбираю царей».
«О ты, пленённая собственной гордостью, — ответил Удод, -

Еще от автора Аттар
Стихи

Классическая ирано-таджикская поэзия занимает особое место в сокровищнице всемирной литературы. Она не только неисчерпаемый кладезь восточной мудрости, но и хранительница истории Востока.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Рекомендуем почитать
Рубайат Омара Хайяма

Впервые изданный в 1859 г. сборник Rubaiyat of Omar Khayyam познакомил читающую по-английски публику с великим персидским поэтом-суфием и стал классикой английской и мировой литературы. К настоящему времени он является, по мнению специалистов, самым популярным поэтическим произведением, когда-либо написанным на английском языке. Именно написанном — потому что английские стихи «Рубайат» можно назвать переводом только условно, за неимением лучшего слова. Продуманно расположив стихотворения, Фитцджеральд придал им стройную композицию, превратив собрание рубаи в законченную поэму. В тонкой и изящной интерпретации переводчик представил современному читателю, согласуясь с особенностями его восприятия, образы и идеи персидско-таджикских средневековых стихов.


Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.