Логика птиц - [14]

Шрифт
Интервал

До каких пор будешь, подобно прозрачной воде,
разглядывать лица всех проходящих невежд?..»

Безумца расспрашивают о двух мирах

Безумца спросил некий прохожий:
«Что же такое эти два мира, со всеми их образами?»
«Эти два мира, и наверху, и внизу, — ответил безумец, —
будто капля воды.
Не разберёшь даже, есть она или нет.
Сначала возникла капля воды,
затем, бликами на её поверхности, и вся эта роскошь».
Любая красота, разумеется, это красота на воде,
даже если вещь — из железа.
Крепче железа нет ничего,
но и эта крепость зиждется на воде.
Однако всё, что основано на воде,
снится нам, далее если представляется огненным.
Никто не видел воду устойчивой,
на воде не установишь опору».

Слово о Куропатке

Куропатка появилась бодрая, кокетливая,
Горделивая, опьянённая. С рудника
с красным клювом, пёстрая прилетела она,
глаза красные, будто кровь кипит в них.
То взмывала она над скалами и вершинами,
то слетала со скал и вершин.
«Я всегда искала в руде,
видела много драгоценных камней, — сказала она.
Я всегда жила в горах и на скалах,
дабы стать властелином камней.
Любовь к драгоценностям воспламенила меня,
довольно мне и удивительного этого пламени.
Едва разыграется внутри меня этот огонь,
как обращает все мелкие камни во мне в мою кровь.
Под действием этого жара
камень сразу превращается в кровь.
Остаюсь я в волнении и размышлениях
между огнём и камнями.
Ем я мелкие камни, волнуясь,
наполнив сердце огнём, сплю на камнях.
Откройте пошире глаза, о мои друзья,
взгляните на мою пищу и мою постель.
Что докажешь тому,
кто ест камни и спит на камнях?
Это трудное дело, сотней переживаний ранено сердце,
ибо к горам меня приковала любовь.
Тот, кто предпочитает Любимого драгоценностям,
выбирает не вечное царство.
Вечен мир драгоценностей,
горы и его бытие неразрывны.
Я — рыцарь гор и страж драгоценностей,
не покину я ни на миг свои скалы.
В горах есть всегда драгоценности,
вот я и ищу их постоянно в горах.
Ценнее и лучше, чем драгоценности, я ничего не'нашла,
дороже драгоценностей ничего не видала.
Дорога к Симургу слишком сложна,
и привязалась я драгоценностям.
Доберусь ли я к крепкому сердцем Симургу?
Оголько трудностей в этом пути, как я дойду до Него?
Нестерпима страсть к камню — жжёт, подобно огню,
или умру, или найду я свои драгоценности,
Мне нужно найти драгоценности.
Без них не нужен ты никому».
«О, ты сама переливаешься гранями, как драгоценность,
и так много ты говоришь, но нет логики в твоих доводах», — ответил Удод.
«Испачкала кровью сердца ты когти и клюв,
бездарно посвятив себя камню.
Что есть драгоценности? Это крашеный камень.
От любви к камням и ты стала жёсткой.
¥,сли камень цвет потеряет, то превратится в булыжник,
и никакого нет веса у лицемера.
Кто чувствует аромат, не нуждается в цвете,
имеющий драгоценное не нуждается в камне».

Кольцо Сулеймана

Ни один камень не мог сравниться своим великолепием
с камнем в перстне Сулеймана.
Всей славой и известностью Сулейман
обязан был этому камню с незначительным весом.
Когда Сулейман установил камень на перстень,
над всей землёй появилась власть у него.
Осматривая свои грандиозные владения,
Сулейман видел, что повинуются ему все горизонты.
[Поперечник шатра был в сорок фарсангов[85],
ветер переносил шатер по приказу владельца.]
Размер царского шатра был сорок фарсангов,
но установлен он был на маленьком камешке.
«Раз это царство и заботы, с ним связанные, — однажды сказал Сулейман, —
в такой мере зависят от этого камня,
не хочу я, чтобы кто-либо в мире из-за него
потерял бы и жизнь, и веру свою.
Оком мудрости, о Владыка,
ясно увидел я опасность этого царства.
Мизерным станет всё это могущество в преддверии Судного Дня.
Больше никому, никогда не даруй такой власти.
А мне уже не до царства и не до войска.
С этого часа я буду плетельщиком».
Хотя благодаря игрушке ювелира Сулейман стал царём,
этот же камень на пути его стал препятствием:
только спустя пятьсот лет после пророков
Сулейман попадёт в рай[86].
Если драгоценность так навредила самому Сулейману,
принесёт ли она удовлетворение тебе?
Если перстень — лишь камень, то не копай в стольких рудниках.
Если и копать, то лишь ради того, чтобы увидеть Любимого.
Забудь о драгоценностях, о ты, ищущий драгоценное,
и неослабно ищи Создающего драгоценное.

Слово о Хоме

Возникла на собрании Хома[87], дарующая тень.
Тень её любому царю заменит богатство.
Благословенной она стала птицей,
ибо выше всех она своей волей[88].
«О вы, птицы суши и моря,
отличаюсь я ото всех прочих птиц, — молвила она. —
Моё усердие столь высоко,
что живу я отшельником вдали от людей.
Я смогла подчинить собаку желаний,
и даже Афридун и Джам могуществом обязаны мне[89].
Под моей тенью воспитываются только цари,
неблагородные её не достойны.
Собачьим желаниям бросаю я кости,
пусть всегда пребывает в покое эта собака.
Оттого, что я пса накормила костями,
моя душа и обрела столь почётное место.
Если царство получают благодаря тени от моего пера,
то как царю и впоследствии не подчиняться его ореолу?
Всем надо стремиться под моим крылом посидеть
в надежде хотя бы крупицу тени его получить.
Как непокорный Симург мне станет возлюбленным?
Мне довольно того, что я сама выбираю царей».
«О ты, пленённая собственной гордостью, — ответил Удод, -

Еще от автора Аттар
Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Стихи

Классическая ирано-таджикская поэзия занимает особое место в сокровищнице всемирной литературы. Она не только неисчерпаемый кладезь восточной мудрости, но и хранительница истории Востока.


Рекомендуем почитать
Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Китайский эрос

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

В сборник вошли произведения таких поэтов как: Калидаса, Хала, Амару, Бхартрихари, Джаядева, Тирукурал, Шейх Фарид, Чондидаш, Мира-баи, Мирза Галиб, Цао Чжи, Лю Чжень, Цзо Сы, Шэнь, Юй Синь, Хэ Чжи-чжан, Оуян Сю, Юй Цянь, Линь Хун, Юри-ван, Астролог Юн, Тыго, Кюне, Син Чхун, Чон Со, Пак Иннян, Со Гендок, Хон Сом, Ли Тхэк, Чон Джон, Сон Ин, Пак Ын, Ю.Ынбу, Ли Ханбок, Понним-тэгун, Ким Юги, Ким Суджан, Чо Менни, Нго, Тян Лыу, Виен Тиеу, Фам Нгу Лао, Мак Динь Ти, Тю Дыонг Ань, Ле Тхань Тонг, Нго Ти Лаг, Нгуен Зу, Какиномото Хитамаро, Оттомо Табито, Нукада, Отомо Саканоэ, Каса Канамура, Оно Такамура, Минамото Масадзуми, Фудзивара Окикадзэ, Идзуми Сикибу, Ноин-Хоси, Сагами, Фудзивара Иэцунэ, Сюндо Намики, Фудзивара Тосинари, Минамото Мититомо, Сетэцу, Басе, Ранран, Сампу, Иссе, Тие, Бусон, Кито, Исса, Камо Мабути, Одзава Роан, Рекан, Татибана Акэми и мн.др.


Услада душ, или Бахтияр-наме

Книга-памятник персидской орнаментальной прозы XIII в. Автор в распространенной в то время манере развивает тему о вреде поспешных решений, щедро украшая повествование примерами, цитатами, риторическими фигурами.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.