Логика птиц - [11]

Хвала тебе, о кукушка, запой,

чтобы семь небес осыпали тебя драгоценностями!

Раз на твоей шее — ошейник верности,

то проявить неверность некрасиво с твоей стороны.

Но пока даже волосок тебя прежней остаётся на месте,

с ног до головы неверной я тебя буду звать.

Если покинешь себя и войдёшь в себя подлинного,

мудрость покажет тебе дорогу к понятиям[59].

Когда мудрость приведёт тебя к пониманию,

сам Хизр живую воду подарит тебе!

Хвала тебе, о прилетевший Сокол!

Улетев непокорным, вверх ногами ты и вернулся.

Не будь строптивым, раз стал перевёрнут,

подчинись, раз стал окровавлен.

Ты — в плену гниющего мира,

поэтому ты пришёл, отдалён от понятий.

Забудь и этот мир, и иной,

сбрось шапку и затем оглянись.

Когда откажешься от обоих миров,

обретёшь ты макам Зу-ль-карнейна[60].

Молодец, о птица-золото, входи,

приступай к делу и входи, подобно огню.

Сожги всё, что тебе повстречается,

от творения отводи взор души.

Когда сожжешь всё, что тебе навстречу идёт,

дар Истины каждый миг на тебя начнёт изливаться.

Когда совершенной птицей в деле Истины станешь,

не будет тебя, но останется Истина! Вот и всё.

Слово об Удоде

Слетелись все птицы мира,

сколько их было, и скрытые, и заметные,

и сказали: «Сейчас, в наше время,

не найти ни одного города без шахрияра![61]

Можно ли нашей земле без царя оставаться?

Без правителя жить дальше нельзя.

Возможно, если сплотимся,

то какого-то царя и отыщем.

Ведь в стране, остающейся без царя,

порядок не сохранить и войсками».

Затем в одном месте все птицы собрались,

на поиски готовясь отправиться.

Удод, взволнован, переполнен надеждами,

неся вдохновение, приблизился к публике.

На нём — тариката[62] наряд,

чело венчает хакиката[63] корона.

Он пришёл, обладая тонким умом,

появился, зная о добре и о зле.

«О птицы, вот я. Нет во мне фальши, — он сказал, —

я и Его гонец, и посланец мира иного.

Я здесь, зная о Господстве Его,

и пришёл, обладая тайной и мудростью:

в своём клюве несший «Во имя Аллаха»[64],

о многих тайнах узнал, не удивительно это.

Коротаю я дни в своём горе,

нет ко мне дела ни у кого.

Поскольку людьми я не занят,

то и я свободен, и люди,

ведь если я болью Падишаха[65] охвачен,

никогда у меня боли войска не будет.

Я способен различить воду в воображении,

но мне известны и тайны, что этой поглубже.

В беседе я опережал Сулеймаиа,

а значит, опередил и его окружение.

Если кто исчезал из его владений — о диво,

Сулейман о том и не спрашивал, его не разыскивал.

Едва пришлось мне отлучиться на миг,

на мои розыски отправил во все стороны много желающих,

потому что без меня он не мог оставаться и мига.

И Удоду довольно этого вплоть до наступления вечности.

Я передал его послание и вернулся,

став причастным к его тайне сокрытой.

Того, кто Богом упомянут по-доброму[66],

ни одной птице не обогнать.

Если ставшего любимым посланником

венчает корона, то её он достоин.

Годами летал я над морями и сушей,

ходил по дорогам[67] словно безумный.

Побывал в полях, пустынях, горах,

во время потопа весь мир облетел.

Провёл шесть дней в пути с Сулейманом,

многие страны я облетел.

Узнал я своего Царя.

Можно ли было идти одному? Я не смог.

И если вы станете мне попутчиками,

приблизитесь к Царю и Его дворцу.

Сбросьте позор своего самолюбия,

до каких пор в неверии можно жить?

Умерший в Нём освобождается от себя,

на пути влюблённых освобождается и от добра, и от зла.

Он отдаёт душу и отправляется в путь,

и, танцуя, у того порога голову складывает.

Несомненно, у нас есть Падишах,

Он — за горой, называемой Каф.

Его имя — Симург[68], Господин птиц,

близок Он к нам, но мы от Него далеки[69].

Во дворе Его Величия — абсолютный покой.

Не любой язык достоин произносить Его имя.

Перед Ним — сотня тысяч завес, и даже более,

и из света они, и из тьмы[70].

Никому в обоих мирах не удастся

своей волей что-то взять у Него.

Он неизменен и вечен, наш Царь,

в Своём Величии на вершине абсолютного совершенства.

Там, где Он есть, других просто нет;

ни мудростью, ни знанием не достигнуть Его.

Нет пути к Нему, но и не выдержать без Него.

Сотни тысяч стали безумными, устремляясь к Нему.

Дать Ему описание не под силу даже чистой душе,

поэтому не осознать Его и уму,

и поражены и ум, и душа,

ослеплены их очи Его качествами.

Нет ни одного мудреца, постигшего Его совершенство,

ни один видящий не смог созерцать Его красоту.

Им сотворено всё, но всё это — вне Его совершенства,

бессильны и знание, и видение перед Ним.

В том совершенстве и той красоте и людям отведена доля,

если избавятся они от мусора воображения.

Одним лишь воображением этот путь не пройти —

разве за один месяц до луны доберёшься?

Сотня тысяч голов там мячам уподобится,

слышны там будут лишь крики и возгласы.

На пути туда столько морей и суши,

что и не думай, что путь этот короток.

Нужен отважный для этой дороги,

ибо она длинна, а моря глубоки.

Следует идти в изумлении,

на Его пути в один и тот же миг и смеются, и плачут.

Если найдём следы Его — совершим великое дело,

ведь иначе, без Него, жить просто позорно.

Душа без Любимого никому не нужна.

Если ты мужчина, не оставляй душу свою без любимых.

Мужчиной надо остаться на всём этом пути,

жизнь отдать следует на этом дворе —

забыть о ней надо отважно,

чтобы сказано было: ты — мужчина этого дела.