Литературные портреты: В поисках прекрасного - [186]

Кто прав? Правые или левые? Та или иная партия? Не ждите от Сент-Экзюпери ответов на эти пустые вопросы. Эти свары кажутся ему ничтожными. Ему важно то, что возвышает человека над собой. Но то, что возвышает одного, принижает другого. Любому движению, как говорил Пеги, присуща своя мистика и своя политика.

«Для того, кто не замечал дремлющего в себе чужака, но однажды почувствовал его пробуждение в подвале анархистов, в Барселоне, где царил дух жертвенности, взаимопомощи, жесткого понимания справедливости, отныне будет существовать только одна правда: правда анархистов. И тот, кто хотя бы раз стоял на часах, защищая испуганных коленопреклоненных монашек в монастырях Испании, умрет за Церковь…»

Что же такое истина? Истина – это не доктрина и не догма. Ее нельзя познать, став членом какой-то секты, школы или партии. «Для человека истина – это то, что делает из него Человека…»

«Чтобы понять человека и его потребности, чтобы познать его в том, что для него важно, не надо сравнивать доказательства ваших истин. Да, вы правы. Вы все правы. Логика может доказать все что угодно. Можно понять даже тех, кто винит во всех бедах мира горбунов. Если мы объявим войну горбунам, мы быстро научимся возбуждаться. Мы будем мстить горбунам за их преступления. И разумеется, горбуны тоже совершают преступления… К чему спорить об идеологиях? Все они доказуемы, и все противоречат друг другу, и подобные споры лишь приносят разочарование в судьбах человечества. А ведь у всех людей вокруг нас одни и те же потребности… Мы хотим свободы. Тот, кто наносит удар киркой, хочет придать смысл удару кирки. Когда киркой орудует каторжник, это его унижает, а когда киркой работает изыскатель, это его возвышает. Каторга там, где наносятся удары киркой. Материального ужаса не существует. Каторга существует там, где удары киркой не имеют никакого смысла, где они не связывают человека, орудующего киркой, с сообществом людей…»

Тот, кто представляет себе истину в виде такой относительной идеи, не может упрекать других людей за то, что их вера отличается от его собственной. Если вера каждого человека – это то, что его возвеличивает, значит мы оба, вы и я, пусть мы и верим в разных богов, можем почувствовать, как нас сближает общее стремление к величию, общая любовь к любви. Ум ничего не значит, если он не служит любви.

«Мы слишком долго обманывались относительно роли ума. Мы не принимали в расчет сущность человека. Мы думали, что изощренность низких душ способна помочь торжеству благородных идей, что ловкий эгоизм способен пробудить дух жертвенности, что черствое сердце и болтовня способны породить братство или любовь. Мы пренебрегали Сущностью. Из кедрового орешка, так или иначе, не вырастет ничего, кроме кедра. Из семени ежевики вырастет ежевика. Отныне я отказываюсь судить о человеке по формулам, которые оправдывают его решения…»

Если ты хочешь понять суть человека, важно спросить не: «Какой доктрины он придерживается? К какой группе, к какой партии он принадлежит?» Спросить надо: «Какой он человек?» Какой человек, а не какой индивид. Важно, что представляет собой человек, будучи частью группы, страны, цивилизации. Французы начертали на своих фронтонах: «Свобода, Равенство, Братство». Они правы: это прекрасный девиз. При условии, добавляет Сент-Экзюпери, что вы понимаете: люди могут быть свободными, равными и братьями только по отношению к кому-то или чему-то.

«Что значит „освободить“? Если я освобождаю в пустыне человека, которому ничего не нужно, что значит его свобода? Свобода возможна лишь для того, кто куда-то стремится. Освободить человека в пустыне – это значит объяснить ему, что такое жажда, и показать ему дорогу к колодцу. И только тогда перед ним откроется возможность совершать поступки, не лишенные смысла. Освобождать камень бессмысленно, если нет силы тяготения. Потому что освобожденный камень не сдвинется с места…»

Точно так же «солдат и капитан равны перед нацией». Верующие были равны перед Богом:

«Выражая Бога, они были равны в своих правах. Служа Богу, они были равны в своем долге. Я понимаю, почему установленное равенство перед Богом не влечет за собой ни противоречий, ни беспорядков. Демагогия начинается, когда, за неимением общей меры, принцип равенства вырождается в принцип одинаковости. Тогда солдат отказывается отдавать честь капитану, потому что, отдавая честь капитану, он выказывал бы уважение индивиду, а не Нации…»

И наконец, братство:

«Я понимаю истоки братства людей. Люди были братьями перед Богом. Братьями можно быть лишь в чем-то. В отсутствие каких-либо уз люди просто стоят рядом, но их ничто не связывает. Нельзя быть просто братом. Мои товарищи и я – братья по группе 2/33; французы – братья по Франции».

Подведем итог: жизнь в действии полна опасностей, смерть всегда рядом, абсолютной истины не существует, однако жертвенность формирует людей, которые станут владыками мира, потому что они владеют собой. Такова суровая философия летчика. Странно то, что он извлекает из нее некий оптимизм. Писателям-домоседам, варящимся в своих страстях, присущ пессимизм, потому что они живут в изоляции. Человеку действия неведом эгоизм, потому что он не ощущает себя вне группы. Сражающийся боец не замечает мелкие слабости людей, потому что он видит перед собой цель. Те, кто работает вместе, те, кто разделяет ответственность, поднимаются выше ненависти.