Литературное творчество М. В. Ломоносова: Исследования и материалы - [73]

Интересно, что даже здесь Ломоносов привел оговорку, сохранившуюся в копии, но исключенную из текста: «Многие, впрочем, уверены, что все металлы были при сотворении мира созданы богом там, где они открываются трудами рудокопов. Однако существуют весьма веские данные, подтверждающие обратное». Ломоносов пытается это доказать ссылками на современные ему геологические сочинения и даже на «Энеиду». Несмотря на ошибочность этого суждения, в нем заключалась смелая для того времени мысль о постоянном изменении в природе.

Ломоносов начинает «Слово о рождении металлов от трясения земли» (1757 г.) с пышного вступления, в котором утверждает, что среди самых ужасных для человека явлений природы «нет ни единого толь опасного и вредного, которое бы купно. пользы и услаждения не приносило». Посему и землетрясения «не токмо для нашей пользы, но для избыточества служит, производя, кроме многих угодий, преполезные и многочисленные металлы».²³⁵

Ломоносов произнес это «Слово» в обстановке всеобщего беспокойства, вызванного знаменитым лиссабонским землетрясением в ноябре 1755 г.^{236 Он говорит несколько успокоительных фраз, служащих ответом на язвительную проповедь против «натуралистов» 237 придворного проповедника Гедеона Криновского, и затем переходит к изложению предмета.}

Существование землетрясений приводит Ломоносова к идее изменчивости: «Таковые части в подсолнечной перемены объявляют нам, что земная поверхность ныне совсем иной вид имеет, пежели каков был издревле. Ибо нередко случается, что превысокие горы от ударов земного трясения разрушаются и широким разведшейся земли жерлом поглащаются . .. Напротив того, в полях восстают новые горы и дно морское, возникнув на воздух, составляет новые островы. Сие, по достоверным известиям древних писателей и по новым примерам, во все времена действовала натура».²³⁸

Сквозь риторические украшения парадной академической речи явственно проступает величественная концепция, основывающаяся на идеях изменчивости и развития мира.

Дальнейшее развитие уже без всяких телеологических прикрас эти мысли получают в сочинении Ломоносова «О слоях земных». «Напрасно многие думают, что все, как видим, сначала творцом создано; будто не токмо горы, долы и воды, но и разные роды минералов произошли вместе со всем светом; и потому-де ненадобно исследовать причин, для чего они внутренними свойствами и положением мест, разнятся. Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук, следовательно и натуральному знанию шара земного, а особливо искусству рудного дела, хотя оным умникам и легко быть философами, выучась наизусть три слова: бог так сотворил; и сие дая в ответ вместо всех причин».²³⁹

«Твердо помнить должно, — продолжал Ломоносов, — что видимые телесные на земле вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в нем перемены, что показывает история и древняя география, с нынешнею снесенная, и случающиеся в наши веки перемены земной поверхности». Только чтобы отвести от себя прямое обвинение, Ломоносов указывает тем, «кому противна долгота времени и множество веков, требуемых на обращение дел и произведение вещей в натуре», что «церковное исчисление» но есть «догмат веры», и притом советует считаться не только с библейской хронологией, но и с летосчислепиями, «как оставили на память древние авторы о Халдеях, Египтянах, Персах и ныне о своем народе уверяют Китайцы, коих всех вовсе пренебречь есть то же, что за ложь и за басни поставить все древние исторические известия, несмотря на очевидные долговременных трудов человеческих остатки, каковы суть Египетские пирамиды, коих самые старинные авторы почитают за превеликую древность».²⁴⁰

В начале «127 заметок к теории света и электричества» Ломоносова, составление которых относится к апрелю—маю 1756 г. и которые посвящены разработке эфирной теории электричества, мы также находим несколько строк о «верховном мастере», который «построил органы, орудия, пригодные для всех случаев», и о том, что «не случайно материя образовала все». Здесь же неподалеку помещена и похвала Вольфу, уже приводившаяся нами. Истинный характер этих слов объясняет одна из последних заметок: «Предлагаю как ритор, докажу как физик» (№ 120).²⁴¹Разработанная им вновь теория электричества сама по себе по имела никакого отношения ни к телеологии, ни к взглядам Вольфа на природу материи. Мысли, развиваемые Ломоносовым, об универсальной роли эфира как носителя световых и электрических явлений вытекали из его целостного материалистического понимания мира.

Некоторые рудименты волъфианства можно, пожалуй, усмотреть в отдельных параграфах «Риторики» Ломоносова 1748 г. Так, например, § 271 содержит такое рассуждение: «Ежели что из таких частей состоит, из которых одна для другой бытие свое имеет, опое от разумного существа устроено. Но видимый мир из таких частей состоит, из которых одна для другой бытие свое имеет. Следовательно, видимый мир от разумного существа устроен». В «Слове о происхождении света», произнесенном 1 мая 1756 г., Ломоносов, говоря об испытании натуры, восклицает: «Чем глубже до самых причин толь чудных дел проницает рассуждение, тем яснее показывается непостюкимый всего бытпя строитель. Его все могущества, величества и премудрости видимый сей мир есть первый, общий, неложный и неумолчный проповедник».