Литературное творчество М. В. Ломоносова: Исследования и материалы - [22]

Шрифт
Интервал

>

В обширном первом «перечне Пекарского» среди ста двадцати восьми библиографических записей 1763 г. лишь немногим более двадцати относятся к художественной литературе и литературоведению. Как было уже указано выше, на этот раз Ломоносов пользовался преимущественно французскими библиографическими пособиями, скорее всего рецензиями и «литературными новостями» в «Journal des Savants», хотя тут же встречаются ссылки на немецкие и английские источники. Так, например: «Boscowich, Romae in 4°, bey Komarek» (№ 35), «The art of making common sait, bey Will. Browning. London» (№ 33) пли «Theophrasts History of Stonos by Joh. Hill. London» (№ 61). Этот признак «bey» (немецк.) и «by» (английск.), впрочем, не всегда может считаться безошибочным: № 60 записан с помощью немецкой и английской библиографической практики — «General natù-ral History by Joh. Hill. London, gedruckt by Osborn». Как по этой, так и по ряду других записей можно заключить, что, библиографически оформляя свои научные дезидерата, Ломоносов придерживался в основном немецких правил, учитывая, что выписка книг для Библиотеки Академии наук производилась через немецких комиссионеров.

Из книг по худоятственной литературе и литературоведению в первом «перечне Пекарского» больше всего указано античных авторов (Пиндар, Анакреон, Теофраст, Оцелл Лукан, Тацит, Цельз, Ювенал, Сенека), далее идут писатели французские (Мольер, Расин, Вольтер, Лафонтен, П. Бейль—«Критический словарь», «Коломбиада» г-жи дю Боккаж и др.) ; из польской литературы названы Стриковский (Стрыйковский) и Кохаповский, из немецкой — Галлер (№№ 16 и 62) и Лейбниц («Теодицея»). Из англичан упомянут один только А. Поп («Опыт о человеке»).

Самым неожиданным в этом перечне представляется нам интерес, обнаруженный Ломоносовым к арабской литературе, казалось бы, столь далекой от круга его научных и литературных занятий. Под № 53 записано: «Historiae Egypti compendium Abdàllatifi, editum von Thomas Hunt.», далее следует ломоносовская аннотация по-русски: «О! по латине и по арабски».

Эта запись крайне интересна. Дело в том, что «История Египта» арабского врача Абдаллатифа (1161 —1231) очень высоко ценилась востоковедами XVII—начала XIX в. Его считали одним из самых великих историков Востока. «Точность его описаний и тщательность в устранении ошибок своих предшественников, — писал об Абдаллатифе французский ориенталист Жуардэн, — обнаруживают в нем человека в такой же мере высокообразованного, как и наблюдательного».>88> Европейским ученым «История

Египта» Абдаллатифа стала известна в XVII в. и была переведена Эд. Пококом (1604—1691) на латинский язык, но перевод этот был опубликован лишь в 1800 г. Не зная о работе Покока, другой английский ориенталист Томас Хёнт (1696—1774) в 1746 г. поместил в одном из научных журналов заметку о труде египетского историка и сообщил о своем намерении издать «Историю Египта» с параллельным арабским оригиналом и своим латинским переводом. Однако книга эта в свет не вышла, хотя перевод Хёнтом был доведен до конца.

Откуда попали к Ломоносову сведения о книге Абдаллатифа, сейчас я сказать не могу, хотя надеюсь на этот вопрос дать ответ через некоторое время.

Запись Ломоносова о книге Абдаллатифа могла бы показаться забавпым курьезом, обособленно стоящим в круге его литературных интересов, если бы рядом с ней не было записи о другой арабской книге (№ 56) : «Caab ben Zoheir Carmen panegyricum in laudem Muhammedis, Leidae bei Haack» («Кааб бен Зохейр, похвальное стихотворение в честь Магомета. Лейден, у Хаака»).

Сведения об этой книге Ломоносов мог получить из разных источников. В № ХС «Лейпцигских ученых ведомостей» за 1747 г. была помещепа пространная рецензия на это издание, которая несомненно могла обратить на себя внимание Ломоносова, особенно тщательно следившего за критической библиографией этого журпала: «Лейден. У Корнелия Хаака (Наак), напечатана: Кааб бен Зохейр. Панегирическое стихотворение в честь Магомета, и Моаллаки Амралькейза, с примечаниями и латинским переводом Левина Варнера. С приложением Арабских изречений калифа Али. По рукописям Нидерландской библиотеки издал, перевел и снабдил примечаниями Герард Иоанн Летте. Весь труд занимает 65 с половиной листов; из них впервые издаваемым арабским стихотворениям, параллельному латинскому переводу и подстрочному арабскому комментарию отведен алфавит с полулистом, примечаниям г-на Летте — полтора алфавита, а также пол-листа посвящению его высочеству принцу штатгальтеру, предисловию и приветственному письму знаменитого профессора Схюлтенса, который воздает хвалу сочинителю и его ТРУДУ-

«Первое арабское стихотворение принадлежит Каабу, сыну Зохейра. Оба они (и отец и сын) были знаменитыми поэтами и жили во времена Магомета, то есть в начале VII века нашей эры. Поводом к созданию данного стихотворения послужило следующее: Кааб чем-то провинился перед Магометом и притом в такой степени, что, когда тот овладел в 630 г. Меккой, он объявил поэта вместе с еще некоторыми лицами вне закона. Несмотря на это, Кааб пробился к Магомету, пал к его ногам, стал умолять о милости и прощении и прочел то прекрасное стихотворение, о котором мы сейчас извещаем наших читателей; за это произведение ему не только была дарована жизнь, но и вручена награда. С этим стихотворением впервые ознакомил как Голландию, так м весь ученый мир доктор Райске, живущий в настоящее время в Лейпциге. Он нашел это произведение в 1737 г. в одной из рукописей Лейпцигской муниципальной библиотеки и сделал для себя копию. Около двух лет назад г-н Летте обратился к нему с вопросом, что из арабской литературы стоило бы, по его мпе-нию, опубликовать, упомянутый д. Райске предложил ому это стихотворение, предоставив в его распоряжение сделанную им копию, по которой печатается как само стихотворение, так и арабский комментарий. Имя комментатора неизвестно. Несколько времени назад д. Райске предполагал, что автором комментария был знаменитый грамматик Тебризи, но сейчас он не намерен отстаивать это мнение. Сопровождающий арабскую версию латинский перевод выполнен г-ном Летте, в настоящее время проповедником реформатской церкви в Валькенбурге, селе неподалеку от Лейдена.


Еще от автора Павел Наумович Берков
История советского библиофильства

Берков Павел Наумович был профессором литературоведения, членом-корреспондентом Академии наук СССР и очень знающим библиофилом. «История» — третья книга, к сожалению, посмертная. В ней собраны сведения о том, как при Советской власти поднималось массовое «любительское» книголюбие, как решались проблемы первых лет нового государства, как жил книжный мир во время ВОВ и после неё. Пожалуй, и рассказ о советском библиофильстве, и справочник гос. организаций, обществ и людей.Тираж всего 11000 экз., что по советским меркам 1971 года смешно.© afelix.


Рекомендуем почитать
Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.


Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.


Достоевский и евреи

Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.