Литературная Газета, 6594 (№ 15/2017) - [14]

В одном из центральных рассказов книги – «Музыка скифов» – прочерченные с карандашной точностью линии судьбы пересекаются в точке переходности от бытия к некоему первичному состоянию жизни, без различия между человеческими и нечеловеческими её формами. Попавший под огонь гаубиц и потерявший перед гибелью зрение музыкант Китя словно обращается в ослепшего после выстрела филина, что кружит над донецкими степями, ведя умирающего за пределы привычного бытия – «к новой звуковой жизни». Исчезновение слова знаменует хаос бытия, распад жизненных форм: «Сам переход к другому виду жизни про всё говорил не словами, а звуковым столпом, вздымающимся, может, до самой Луны, а может, и ещё выше»…

И многие персонажи этой книги даны в состоянии переходности, знаменующем сдвинутость мира, нарушение привычных норм и связей его. Молодые ополченцы («Влас и Славка»); террористка Джёска, чуть не убившая героя-повествователя («Славянокос»); жизнерадостный калека («Тиня-тушкан»); новоявленный фашист капитан Хенкер с борзо-пёсьим лицом – из тех, кого кличут «собаколюдьми» («Казнённый колокол»); разлученная войной возлюбленная пара («Савелия»); незримый врач-убийца («Серая зона – Красный городок. Дорога»); отвязные рядовые украинской армии («Гонопупу»)… Весь этот калейдоскоп лиц и связанных с ними событий, чувств и мыслей, оркестр звуков и импрессионистских красок порождает восприятие ирреальной, фантастической реальности, неожиданной и крайне опасной. Так возникает образ новой войны. Какой? И в чём её кардинальное отличие от предыдущих? Вот скрытое целеполагание книги и её идея, к которой стягиваются все повествовательные нити и творческие интенции автора!

И здесь особое значение обретают главы-воспоминания о встречах с писателем-фронтовиком Владимиром Богомоловым, в которых бывший смершевец, открывая засекреченную правду о военной и послевоенной жизни, словно бы завещает собеседнику: «Напишите про новую войну. Она будет скрытной, комбинированной… Напишите словно бы не про войну… Про шерсть и курдюки войны напишите!..» Это и есть «момент истины». В подлинно художественном произведении война предстаёт «и как нечто временное, и как нечто вечное». Ведь «мысли человека, побывавшего на одной войне, имеют отношение и ко всем другим вой­нам».

«Мировойна» – вот слово, которое ещё не произнесено. Её как бы нет – и она одновременно во всём, ибо равновелика миру, обновляющемуся и развивающемуся через войну. Можно пылать ненавистью к войне, но не будет ли эта ненависть ненавистью к самой жизни? Такова трагедия ХХI века, ещё почти не услышанная, но уже обозначенная звуком и отзвуком. Ещё не названная, но бьющая в набат из разных уголков мира. Знак деградации! Знак ужаса и трагедии! Люди, отстаивающие своё достоинство, вынуждены воевать, чтобы победить войну.

Может ли пересилить эту трагедию рождение нового мира?

Здесь, в Донбассе может.

Дон-басс! – это время гудит о вечности.

Дон-басс! – плачут скрипки о бренности.

Дон-басс! – это колокол Новороссии о России и о людях новой России.

Что с нами происходит?

Что с нами происходит?

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Замлелова Светлана

Теги: Михаил Чижов , Лишить жизни

Михаил Чижов. Лишить жизни. Нижний Новгород, БИКАР, 2016, 286 с., 500 экз.

К излюбленным русским вопросам «Кто виноват?» и «Что делать?» сегодня добавился ещё один: «Что с нами происходит?» К размышлению над этим вопросом приглашает роман нижегородского писателя Михаила Чижова «Лишить жизни». В основе сюжета обычное для сегодняшнего дня уголовное преступление и судебное разбирательство.

В самом деле ежедневные сводки новостей исполнены сообщениями об убийствах, изнасилованиях, о какой-то необъяснимой человеческой злобе, агрессии людей друг к другу и, что особенно отвратительно, к совсем уж ни в чём не повинным братьям нашим меньшим.

Жестокости стало так много, что люди перестали с отвращением и негодованием воспринимать её. Да, конечно, в ответ на вопиющие поступки общество обыкновенно возмущается. Но, пошумев немного в Сети, возвращается вскоре к привычным и приятным занятиям, продолжая постить котиков и обсуждать медийных персон. Но любая жестокость – это сломанные или покорёженные судьбы, это уничтоженные жизни, это чьё-то страшное и непоправимое горе и чьи-то горькие слёзы. Звучит вроде бы понятно и даже банально. Но в действительности многие люди стали бесчувственны к чужой беде.

Так что же с нами происходит? Автор романа «Лишить жизни» не даёт рецептов и прямолинейных ответов. Он скорее предлагает читателю самому задуматься, взглянув на современную жизнь сквозь увеличительное стекло художественной прозы.

Главная беда, по мнению автора, в том, что современные люди перестали зачастую различать добро и зло. Почему так получилось? Возможно, потому, что «богатые и их приспешники создали новую социальную теорию – социал-дарвинизм, утверждающий, что бедные – злы, а богатые – добры и правы во всём, так как платят налоги и тем кормят общество…» В соответствии с этой теорией живёт, а лучше сказать существует герой романа Артём Тюрин, изнеженный, избалованный сынок богатого папеньки. Руководствуясь этой теорией, да ещё и под воздействием наркотиков, Артём совершает убийство. И здесь, в этой точке романа автор сталкивает «два мира, две морали», передавая восприятие происходящего разными его участниками. Получился своего рода «эффект Расёмона», когда каждый рассказывает свою версию событий. Поочерёдно главные герои говорят о себе и о произошедшем в романе. Таким образом, читатель имеет возможность погрузиться во внутренний мир каждого из персонажей, увидеть конфликт глазами всех, кто так или иначе был к нему причастен.