Лицом к лицу. О русской литературе второй половины ХХ – начала ХХI века - [65]
Г. Шульпяков: Как записывать почти готовое лирическое стихотворение – нет никакой разницы. Правда, последнее время я пристрастился печатать готовые стихи на печатной машинке. Но это скорее из ностальгических побуждений. К тому же есть некая связь между усилием слова и усилием, которое нужно, чтобы отпечатать это слово на машинке.
4. Сохраняете ли вы черновики стихотворения? А компьютерные черновики (если вы пользуетесь компьютером)?
М. Айзенберг: Стыдно признаться, но я обычно сохраняю те черновые записи, где остается много не вошедшего в окончательный вариант. Смысл этого действия мне самому не очень понятен: заглядывать туда совсем не интересно.
М. Амелин: Так как я записываю стихи в большие амбарные книги, то естественно их приходится оставлять, поскольку в них часто остаются недоделанные вещи, которые вылеживаются годами, пока не настает их срок. Для некоторых он, возможно, не настанет никогда.
Д. Быков: Боже упаси. Стыд какой.
Д. Веденяпин: Тетрадки с черновиками остаются обычно. Хотя иногда я их выбрасываю, не «трясясь над рукописями». В компьютере черновики не сохраняю.
С. Гандлевский: Черновики на бумаге когда-то сохранял, как сохраняют на память открытку или программку консерватории. Компьютерных черновиков у меня нет, поскольку работа над стихотворением ведется на одной и той же компьютерной странице и рано или поздно беловик вытесняет черновые наброски.
Н. Горбаневская: Записные книжки (иногда с отдельными, очень немногими переделками) сохраняю. Компьютерных черновиков у меня нет, так как записываю стихи сразу в файл, где стоят предыдущие.
М. Гронас: Не сохраняю (но у меня, кажется, нет черновиков как таковых).
О. Дозморов: Черновики (к счастью) не сохраняются. Зато очень удобно записывать наброски и идеи в подзамочных записях в фейсбуке. К ним всегда можно вернуться, даже на телефоне. Если стихотворение в итоге меняется настолько, что появляется смысл сохранить отдельно какой-то вариант, я это делаю. Иногда дело доходит до трех вариантов, но в итоге публикуется один. Если что-то менялось в уже опубликованном в фейсбуке тексте, то в истории изменений остаются все варианты, но специально я не фиксирую изменений.
Т. Кибиров: Черновиков я уже лет двадцать пять не сохраняю ни в каком виде.
М. Кукин: Да, черновики сохраняю. Никогда не знаешь, что из отброшенного может пригодиться, если будешь дожимать это стихотворение, доводить его до конца.
А. Кушнер: Черновики уничтожаю, и рукописные, и компьютерные. Но всю жизнь от руки записываю стихи, по мере из создания, в общие тетради, – их накопилось несколько десятков. Впрочем, разонравившиеся, неудачные стихи из этих тетрадей вырываю.
Л. Лосев: Да, они сохраняются в записных книжках. Иногда к стихотворению, которое сразу не получилось, я, листая записную книжку, возвращаюсь. Иногда даже через годы.
В. Павлова: Черновики уничтожаю. Компьютерных черновиков у меня нет.
В. Полозкова: Рукописные – часто, компьютерные – никогда.
Л. Рубинштейн: Нет, не сохраняю. И раньше, и теперь. За исключением тех случаев, когда черновик (точнее, поэтика черновика) сам по себе не является элементом произведения.
О. Седакова: Почти никогда не сохраняю черновики.
Е. Симонова: Весь хлам выбрасываю. Черновики – это тем более хлам: и потому, что занимает место, которое можно было бы освободить для чего-то полезного, и потому что меня интересует только итог. Много лет – ни одного черновика (и не будет их), и я этим счастлива.
Е. Фанайлова: Бумажные черновики да. Компьютерные крайне редко, как версии.
А. Цветков: Компьютер черновиков не оставляет, в конце работы остается чистовик. Телефонные заметки стираю, если попадут под руку.
Г. Шульпяков: Нет, компьютерные не сохраняю. А других у меня нет.
5. Опишите, пожалуйста, возможно более подробно, как текст стихо творения из Вашей головы переносится на компьютерный монитор (если Вы пишете стихи, используя компьютер)?
М. Айзенберг: См. выше.
М. Амелин: См. сказанное выше.
Д. Быков: Записываются вразнобой пришедшие в голову куски, с большими пробелами. Потом эти пробелы постепенно заполняются.
Д. Веденяпин: Я просто перепечатываю рукописный текст. Так что это уже не «из головы», а с бумаги. Довольно часто в процессе печати происходит правка, обычно небольшая.
С. Гандлевский: Узловые слова или словосочетания могут храниться в сознании годами – из них со временем могут вырасти стихи, как кристаллы. Под эти «эмбрионы» мной заведена папка в компьютере (раньше, в докомпьютерную пору, был пронумерованный список замыслов в рабочей тетради). В каждом файле может быть строфа, несколько слов, вроде ключа к тональности и настроению будущего опуса. Или это может быть абракадабра – «рыба» какого-нибудь необычного, случайно пришедшего в голову, размера или строфы. Будто у меня есть запонки по вкусу; дело за малым: сшить в тон запонкам костюм и найти человека, которому это одеяние было бы к лицу. Раньше меня такой обратный порядок деятельности удивлял, теперь я к нему привык. Толчок к сочинительству я зафиксировать не могу, как не можем мы обозначить границу между сном и бодрствованием. Но явно, что этот «толчок» сопряжен с каким-то повышением восприимчивости вообще. Потому что я (как, наверное, и большинство людей) плохо помню будни, путаюсь, когда и где что-то произошло, но, как правило, запоминаю окружающие мелочи, обстановку, где меня «осенило»: скажем, когда мне пришла в голову такая-то строка, была осень, моросил дождь, я шел в булочную в 1-м Новокузнецком…
Сборник посвящен поэме Вен. Ерофеева «Москва–Петушки» как образцу прозы второй половины XX века. В статьях предлагаются разные подходы, позволяющие, по мнению авторов, относительно объективно понять и истолковать подобные произведения.В заключение публикуется записная книжка Вен. Ерофеева 1974 года.
Перед вами сборник лекций известного российского литературоведа, в основе которого – курс, прочитанный в 2017 году для образовательного проекта «Магистерия». Настоящее издание – первое в книжной серии, в которой российские ученые будут коротко и популярно рассказывать о самом важном в истории культуры.
Эта книга о Сергее Есенине (1895–1925) – новый, непредвзятый взгляд на его драматическую судьбу. Здесь подробно исследованы обстоятельства его жизни, в которой порой трудноразличимы миф и реальность, маска и подлинное лицо. Авторы книги – авторитетные филологи, специалисты по литературе русского модернизма – на основе многочисленных документальных свидетельств стремятся воссоздать образ Есенина во всей его полноте. Следуя от раннего детства до трагического финала жизни поэта, они выявляют внутреннюю логику его биографии.
Жизнь Осипа Мандельштама (1891–1938), значительнейшего поэта XX столетия, яркая, короткая и трагическая, продолжает волновать каждое новое поколение читателей и почитателей его таланта. Акмеист в предреволюционное время, он состоял в чрезвычайно сложных отношениях со своим веком. Слава его выплеснулась далеко за пределы России и той эпохи. Итальянский режиссер Пьер Пазолини писал в 1972–м: «Мандельштам… легконогий, умный, острый на язык… жизнерадостный, чувственный, всегда влюбленный, открытый, ясновидящий и счастливый даже в сумерках своего нервного заболевания и политического кошмара… причудливый и утонченный… – принадлежит к числу самых счастливых поэтических прозрений XX века».
В очередной сборник «Литературный текст: проблемы и методы исследования» вошли статьи, подготовленные на основе докладов, которые прозвучали в октябре 2001 года на Международной конференции «Мотив вина в литературе».
Мемуары Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» читают и перечитывают уже несколько десятилетий, однако загадки и тайны до сих пор не раскрыты. Олег Лекманов – филолог, профессор Высшей школы экономики, написавший книги об Осипе Мандельштаме, Сергее Есенине и Венедикте Ерофееве, – изучил известный текст, разложив его на множество составляющих. «Путеводитель по книге «На берегах Невы» – это диалог автора и исследователя. «Мне всегда хотелось узнать, где у Одоевцевой правда, где беллетристика, где ошибки памяти или сознательные преувеличения» (Дмитрий Быков).В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Почему я собираюсь записать сейчас свои воспоминания о покойном Леониде Николаевиче Андрееве? Есть ли у меня такие воспоминания, которые стоило бы сообщать?Работали ли мы вместе с ним над чем-нибудь? – Никогда. Часто мы встречались? – Нет, очень редко. Были у нас значительные разговоры? – Был один, но этот разговор очень мало касался обоих нас и имел окончание трагикомическое, а пожалуй, и просто водевильное, так что о нем не хочется вспоминать…».
Деятельность «общественников» широко освещается прессой, но о многих фактах, скрытых от глаз широких кругов или оставшихся в тени, рассказывается впервые. Например, за что Леонид Рошаль объявил войну Минздраву или как игорная мафия угрожала Карену Шахназарову и Александру Калягину? Зачем Николай Сванидзе, рискуя жизнью, вел переговоры с разъяренными омоновцами и как российские наблюдатели повлияли на выборы Президента Украины?Новое развитие в книге получили такие громкие дела, как конфликт в Южном Бутове, трагедия рядового Андрея Сычева, движение в защиту алтайского водителя Олега Щербинского и другие.
Курская магнитная аномалия — величайший железорудный бассейн планеты. Заинтересованное внимание читателей привлекают и по-своему драматическая история КМА, и бурный размах строительства гигантского промышленного комплекса в сердце Российской Федерации.Писатель Георгий Кублицкий рассказывает о многих сторонах жизни и быта горняцких городов, о гигантских карьерах, где работают машины, рожденные научно-технической революцией, о делах и героях рудного бассейна.
Свободные раздумья на избранную тему, сатирические гротески, лирические зарисовки — эссе Нарайана широко разнообразят каноны жанра. Почти во всех эссе проявляется характерная черта сатирического дарования писателя — остро подмечая несообразности и пороки нашего времени, он умеет легким смещением акцентов и утрировкой доводить их до полного абсурда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Хуберт Зайпель имеет лучший доступ к Путину, чем любой другой западный журналист» («Spiegel»). В этом одно из принципиально важных достоинств книги – она написана на основе многочисленных личных встреч, бесед, совместных поездок Владимира Путина и немецкого тележурналиста. Свою главную задачу Зайпель видел не в том, чтобы создать ещё один «авторский» портрет российского президента, а в том, чтобы максимально точно и полно донести до немецкого читателя подлинные взгляды Владимира Путина и мотивы его решений.
Книга посвящена истории русского неоязычества от его зарождения до современности. Анализируются его корни, связанные с нарастанием социальной и межэтнической напряженности в СССР в 1970-1980-е гг.; обсуждается реакция на это радикальных русских националистов, нашедшая выражение в научной фантастике; прослеживаются особенности неоязыческих подходов в политической и религиозной сферах; дается характеристика неоязыческой идеологии и показываются ее проявления в политике, религии и искусстве. Рассматриваются портреты лидеров неоязычества и анализируется их путь к нему.
В конце 1960-х годов, на пороге своего пятидесятилетия Давид Самойлов (1920–1990) обратился к прозе. Работа над заветной книгой продолжалась до смерти поэта. В «Памятных записках» воспоминания о детстве, отрочестве, юности, годах войны и страшном послевоенном семилетии органично соединились с размышлениями о новейшей истории, путях России и русской интеллигенции, судьбе и назначении литературы в ХХ веке. Среди героев книги «последние гении» (Николай Заболоцкий, Борис Пастернак, Анна Ахматова), старшие современники Самойлова (Мария Петровых, Илья Сельвинский, Леонид Мартынов), его ближайшие друзья-сверстники, погибшие на Великой Отечественной войне (Михаил Кульчицкий, Павел Коган) и выбравшие разные дороги во второй половине века (Борис Слуцкий, Николай Глазков, Сергей Наровчатов)
Мама любит дочку, дочка – маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форс-мажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов – известные писатели, художники, психологи – на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.