Лицедеи Гора - [11]

— Хорошо! Здорово! Отлично! — послышались со всех сторон одобрительные мужские голоса, сопровождаемые гореанскими аплодисментами.

Даже кое-кто из рабынь, не выдержав, вскрикнули от удовольствия. Что и говорить, девушка постаралась на славу! Она не остановливалась на достигнутом, ведь музыка не прекращалась. Теперь она снова двигалась среди столов, и плавные движения её танца приковывали к себе внимание и радовали глаз. Надо признать, что теперь она отлично справлялась с задачей развлечения мужчин. Если бы Самос мог знать, что она так удачно докажет свою полезность, то он, возможно, сразу бы выдал ей непременные в таком случае колокольчики или цепи. Что до меня, то я сильно сомневался, что некоторые из показанных ей вещей, исполненных во всём их изобилии и яркости, были просто навеяны ей под влиянием обстоятельств и музыки. Меня не оставляли подозрения, что это всё было многократно продумано и проиграно ей в мечтах и фантазиях, где она точно также танцевала перед мужчинами как рабыня. И всё это пригодилось ей, чтобы однажды ночью в Порт-Каре, действительно став рабыней, своим танцем спасти свою жизнь.

Меж тем музыка приблизилась к кульминации, которую она встретила перед нашим столом, танцуя отчаянно и умоляюще, перед тем, кто должен был стать её первым господином. Она вначале опустилась на колени, потом по змеиному извиваясь, опустилась на бок, перетекла вначале на живот, потом на спину, и продолжила свой танец уже лёжа.

Мужчины одобрительными криками подбадривали её. Движения на полу считаются самыми стимулирующих среди большинства аспектов рабских танцев.

Я внимательно следил за каждым её движением. Надо признать, она была неплоха. Конечно, она была совершенно необучена. Истинные ценители рабских танцев, я полагаю, наверняка указали бы на многочисленные ошибки в акцентировании пальца ноги, вытягивании конечностей, использовании рук, неверное положение тела, отсутствие тонкого приглашения зрителю заглянуть в глубину её глаз, и тому подобные аспекты, но, в целом, она определенно неплохо справилась. Учитывая нехватку обучения, впрочем, нехватка эта могла быть легко исправлена, она действительно отлично справилась. Большая часть того, что она нам показала, как мне кажется, заложена в женщине на уровне инстинктов. Ну и, конечно же, не надо забывать, что она своим танцем зарабатывала право жить.

Она прекрасно извивалась, совершенно беспомощная, умоляющая рабыня. И вдруг музыка резко оборвалась, и она замерла перед нами, стоя на коленях, опустив голову, всем своим видом выказывая покорность Самосу. Осторожно подняв голову, она, по лицу своего господина, попыталась предугадать свою судьбу. Она разглядывала его лицо, и ожидала вердикта. Именно он имел право решать, жить ей или умереть.

— Я хочу надеяться, Господин, — осторожно сказала она, — что со временем я смогу стать не совсем бесполезной как рабыня.

— Пожалуй, Ты сможешь к этому приблизиться, — кивнул Самос.

Она не осмелилась встать, и на четвереньках, с опущенной головой приблизилась почти вплотную к краю стола. Там она, опустив голову ещё ниже, поцеловала каменные плитки пола. Потом, немного приподнявшись, всё так же на карачках, подползла совсем вплотную к нам, изящно изогнувшись, и коснулась губами края стола.

— Ты умоляешь оставить Тебе жизнь? — спросил Самос.

— Да, я умоляю Вас, мой Господин, позволить мне жить, — подтвердила она.

— На каких условиях? — уточнил он.

— Условия Ваши, Господин, — ответила женщина, — ведь я всего лишь рабыня полностью в Вашей власти.

— На колени, — скомандовал Самос, и она встала на колени, откинувшись на пятки.

Кое-кто из людей Самоса подошёл поближе, и теперь стоя вокруг стола, с интересом наблюдали за ней.

— Ну, что ж, по крайней мере, в настоящий момент, — сказал Самос, — Тебя не бросят к слинам.

— Спасибо, Господин! — крикнула она. — Спасибо, Мой Господин!

Самос кивнул одному из мужчин, стоящих поблизости, тому самому дюжему гребцу, от которого она ранее, ускользнула. Тот взял её запястья и небрежно связал их спереди, её собственными волосами, причём оставив небольшой отрезок в качестве поводка.

Женщина с интересом, снизу вверх, смотрела на возвышавшегося над ней гребца.

— И смотри, чтобы Ты вдруг снова не оказалась бесполезной, — пригрозил Самос.

— Да, Господин! — ответила она, вздёрнутая на ноги рывком привязи из её собственных волос была уведена к столу гребца.

— Тула! — закричал один из мужчин. — Пусть Тула станцует!

Несколько мужчин своими одобрительными криками, поддержали это предложение, длинноногую брюнетку вытолкнули в центр зала, по пути сорвав с неё лоскут шёлка, бывший всей её одеждой. Девушку отличали скуластое лицо, смуглая кожа и золотой ошейник.

— Тула! — радостно приветствовали её мужчины, и она чувственно подняла руки, приняв возбуждающую позу, и замерла в ожидании начала музыки.

Всем своим видом она показывала мужчинам, что сейчас они увидят, каким должен быть настоящий танец рабыни.

А в другом конце зала я увидел как та, что прежде была Леди Ровэной из Лидиуса, закинув свои по-прежнему связанные её собственными волосами руки на шею гребца, жадно прижималась своими губами к его. Руки мужчины блуждали по её телу. Затем он аккуратно уложил женщину на пол около своего стола, и они исчезли из вида.