Левый фланг - [79]

Артподготовка была в разгаре. Слева, справа, впереди клубились вихри; обгоняя друг друга, накатывались взрывные волны; тяжкий гул становился уже невыносимым и на дне траншеи.

Они теперь лежали вчетвером на теплой глине, попарно — Медников с Пахомовым, Жора Акопян с майором. Почти рядом, за поворотом хода сообщения, где несколько минут назад стоял Зарицкий, бухнул увесистый снаряд, качнулась земля вокруг, и комья посыпались на них. Жора закрыл глаза. Но, кажется, пронесло.

Вал огня начал удаляться в тыл.

Майор встал первым. Темно-бурые ветвистые разрывы сплошь усеяли теперь всю высоту, на которой находился НП комдива. «Как они там?» — подумал Зарицкий с беспокойством.

Гул отхлынул еще дальше, на восток, и в немецкой стороне возник, ширясь и крепчая, надсадный шум моторов.

— Танки, товарищ майор, — деловито сказал Пахомов. Он подбежал к своему длинному ружью, которое лежало на бруствере, за нишей.

Танков было много, не то что утром. На большой скорости они приближались к первой линии обороны сквозь высокий частокол разрывов. Две или три машины споткнулись на минном поле, но остальные, не сбавляя хода, спешили перемахнуть через траншею, которая отсюда, с тыла, была видна отчетливо. У самой передовой точно с неба опустилась черная завеса, и танки на минуту скрылись из виду. Потом выплыл один, другой, третий, четвертый — уже по эту сторону огневого шва.

— Вот сволочи, плохо дело! — громко выругался Зарицкий.

— Вижу, товарищ майор, — так же деловито, спокойно отозвался петеэровец.

Зарицкий с удивлением быстро глянул на него и усмехнулся: ну что ты, братец, можешь сделать этой своей  б е р д а н к о й? Но Пахомов не сводил глаз с танков: они метались то вправо, то влево между воронками, стараясь обмануть наводчиков кинжальной батареи. Занялась жарким пламенем еще одна пятнистая машина, будто на нее плеснули ковш бензина.

— Ага, гадюка!.. — закричал Пахомов, радуясь удаче артиллеристов.

Два танка вынырнули из дыма совсем близко. Пахомов выстрелил. Головной крутанулся, как волчок, и, распустив гусеницу, встал. Второй начал обходить его вплотную, боясь налететь на мину. За ним показался третий.

Бледный Жора Акопян не знал, что ему сейчас надо делать.

— Иди к Пахомову! — сердито прикрикнул на него Зарицкий.

Жора бросился на помощь к петеэровцу, а Медников, взяв в обе руки свои противотанковые  в ь ю ш к и, сказал майору:

— Я сейчас их вмиг остановлю. Тут все заминировано, кроме этого долка. Так они, черти, догадавшись, прут прямо по долку.

Зарицкий не успел ничего ответить, как сапер был уже на бруствере. Он пробежал с десяток метров, припал к земле и, ловко орудуя локтями, пополз дальше. А Пахомову тем временем удалось подбить еще одну машину.

Медников поставил мины и тут же повернул обратно: он полз очень сноровисто, умело, как пластун. Немцы увидели его. Из только что подбитых танков начали стрелять. Какое-то время он находился в том мертвом пространстве, которое всегда спасает жизнь. Но вот между ним и траншеей вскинулся к небу пышный султан разрыва. Тогда Медников поторопился: он вскочил и побежал к своим. Ну зачем он это сделал?.. Почти одновременно грянули два пушечных выстрела. Грузный Медников рухнул на проталину. Зарицкий, Акопян, Пахомов мучительно ждали, что он опять поднимется, тем более, что уцелевший танк развернулся наутек, а по другим артиллеристы уже вели сосредоточенный огонь. Но — нет, не встал больше Медников…

Когда немецкая атака была полностью отбита, и все вокруг утихло в наступивших сумерках, его принесли в траншею, положили на земляную лавочку в нише, где он на закате солнца рассуждал с Пахомовым и Акопяном о жизни и смерти. «Вот и не верь предчувствиям», — думал Зарицкий, листая при свете карманного фонарика документы старшины. В партбилете, бережно завернутом в чистый лист бумаги, майор обнаружил две фотографии: кроткой крестьянской женщины, наверное, жены, которая улыбалась через силу, — так печальны были ее ждущие глаза; и групповой снимок большой семьи, — Медников с женой в тесном окружении ребятишек. Зарицкий не мог долго смотреть на карточки: и надо же было ему добиваться перевода Медникова в разведчики…

Позвонили с НП комдива. Майор доложил, что в роте двое легко ранены и один убит. Больше ни о чем его не спрашивали. И он сам больше не добавил ничего. Там, на НП, спешили, как видно, отчитаться перед  в е р х о м. Эти танки, конечно, засчитали артиллеристам, хотя их остановили Пахомов с Медниковым. В отношении Пахомова надо доложить, представить для начала к медали «За отвагу», а Медникову, кавалеру ордена Славы всех трех степеней, никакие уже награды больше не нужны.

Строев вернулся на КП сразу после того, как была отбита вечерняя атака немцев. Комдив настоял, чтобы он немедленно показался хирургам: осколок угодил ему в левую руку повыше запястья.

Командный пункт располагался в небольшом селе, где сгрудились теперь и тылы дивизии. Название этого села звучало по-русски очень сладко, даже приторно — Патка (чуть ли не патока!), но меду тут было мало: немцы с утра до вечера держали плоскую деревеньку под огнем, да и с воздуха бомбили ее каждый день.