Левый фланг - [73]

— За морем телушка — полушка, да рубль перевоз, — для себя, вполголоса заметил маршал.

Но в комнате стояла такая тишина, что все услышали его и согласились с ним: когда-то еще Дунайская флотилия перебросит этот 30-й корпус с левого берега на правый. Вся надежда на скорый выход в район боев дивизий 57-й армии, которая и без того занимала оборону на очень широком фронте.

Толбухин отдал все необходимые распоряжения на ночь, не предвещавшую ничего путного, и хотел было остаться наедине со своими мыслями, тем более, что снова разламывалась голова от боли в затылке.

— Все готово к переезду в Пакш, — напомнил генерал Иванов, когда маршал поднялся из-за стола.

Толбухин посмотрел на него с недоумением, потом устало, но зорко оглядел сочувствующие лица других генералов, которые старались поддержать его в эти минуты своим дружеским участием.

— Так и быть, действуйте, — ответил он Иванову.

Но не успели генералы разойтись, чтобы дать ему возможность немного отдохнуть, как снова звонок из Ставки. На этот раз Верховный Главнокомандующий сразу же прервал его доклад о положении на фронте и сказал, что Ставка разрешает отвести войска на левый берег Дуная.

— Бросать плацдарм в такой обстановке — смерти подобно для войск фронта, — прямо возразил Толбухин.

— Ну, смотрите, смотрите, вам там виднее, — мягко говорил Сталин, явно довольный столь решительным отказом. — Малиновский поможет вам.

— Спасибо…

Толбухин отошел от телефона. Он был так взволнован, что его полные, одутловатые щеки заметно подергивались, словно от тика, — это бывало у него редко.

— Давайте, действуйте, — повторил он, обращаясь уже ко всем.

И генералы вышли.

Правильно ли он поступил, отказавшись уйти с плацдарма?.. Он не помнил другого такого случая, когда бы Верховный звонил ему дважды в течение одних суток. Наверное, в Ставке сейчас ломают голову над тем, как немедленно помочь Третьему Украинскому. Ищут резервы. Но пока резервы подойдут, нужно отбиваться.

Хватит ли духа, чтобы продержаться день-второй? Именно духа, а не силенок? Должно бы хватить. Только сегодня ему докладывали о том, как дрались солдаты и офицеры Первого гвардейского укрепрайона. Один из пулеметных батальонов с утра до вечера отбивал атаки чуть ли не целой танковой дивизии. Батальон поддерживало всего несколько трехдюймовок. Когда расчеты вышли из строя, к панорамам встали офицеры. И погибли все до последнего, но задержали эсэсовские танки дотемна. Или вот еще: артполк на марше столкнулся с танками. Под огнем артиллеристы на ходу развернули батареи и вступили в неравный бой. Танки стреляли почти в упор. Жарко вспыхивали автомашины, рвались снаряды в ящиках, замертво падали наводчики, но танки не прошли. Вот у него какие люди! Не дрогнули в первые дни, не дрогнут и завтра, послезавтра. А вести их к переправам, где остались одни бронекатера, — значит, погубить всех. Нет, нет, нет, надо держатся на правом берегу. Жаль, очень жаль, что погибнут лучшие из лучших, но фронт выстоит, выдюжит, фронт победит. Смертию смерти поправ… Командующему всегда приходится выбирать из двух бед меньшую. Приходится жертвовать тысячами ради сотен тысяч, которые обязательно выйдут на рубеж окончательной победы…

Он стоял у окна, прислушиваясь к орудийному гулу, который долетал сюда грозовыми перекатами. Бой не затихал даже ночью. Он вспомнил, как утром генерал Желтов лично руководил обороной командного пункта, когда немецкие танки вырвались на ближние подступы к Дунафельдвару. Желтов послал навстречу танкам все, что оказалось под рукой, — полк офицерского резерва, сводный сержантский батальон, несколько пушек запасного артполка, — все подчистую, только бы остановить противника на линии Дунафельдвар — Цеце, пока не подойдет с юга одна из дивизий 57-й армии. И Желтов первым поддержал его, когда он решил оставить полевое управление фронта на правом берегу Дуная, — стойкость войск обратно пропорциональна расстоянию, которое отделяет их от командующего. А во время телефонного разговора с Москвой они с Желтовым лишь коротко переглянулись, уже без слов понимая друг друга: нет, отходить на левый берег, ни в коем случае нельзя! Они легко находили общую точку зрения, тем более в такие дни, когда события на фронте принимали драматический характер. Желтов как раз из тех политических работников, которые до тонкостей знают военное искусство, — Алексей Сергеевич с успехом окончил фрунзенскую академию. Что же касается его, Толбухина, то он еще со времен гражданской войны научился ценить оперативные суждения комиссаров. Потому-то между ними, командующим фронтом и членом Военного совета фронта, сразу установилось полное взаимное доверие, и они думали и действовали почти синхронно. Вот и теперь Желтов, конечно, всех поднял на ноги. Все старшие офицеры политуправления выехали на самые опасные участки, в дивизии, которые стоят насмерть. И сам Желтов побывал сегодня в боевых порядках защитников КП. У него есть свои резервы: это коммунисты, число которых прибавляется с каждым днем. А личный пример коммунистов всегда выручал фронт из беды, выручит и на этот раз…