Лев правосудия - [93]

— Против тебя выдвинут обвинение?

— Без всякого сомнения. Но в деле будет нелегко разобраться. Пока меня отстранили от должности, однако я все-таки успел связаться с Эйни и заставил ее покопаться в архиве. Эта женщина сделает для меня что угодно. Ты принесла курево?

— Вот. — Я вынула коробку, гильотинку для сигар и зажигалку.

— Пойдем на второй этаж, на балкон. Подашь костыли?

На бедре Лайтио была толстая повязка, но едва ли его держали в больнице только из-за ранения. Медленно, переругиваясь со мной, он добрел до лифта. На балконе второго этажа было запрещено курить, но Лайтио это не смущало.

— Я сейчас официально преступник, и нарушение антитабачного закона — полная ерунда по сравнению со всем прочим. Закуришь?

— Спасибо, в другой раз. Покурим потом, когда зайду к тебе на Урхейлукату.

Лайтио глубоко затянулся. Странно, как он не мерз в тонкой пижамной куртке, которая полоскалась на ветру. Потом он сильно закашлялся, согнулся пополам и сплюнул через перила нехорошего вида слизистый комок, в котором была кровь.

— Не исключено, что мое здоровье не выдержит судебного процесса. Кроме мотора, и легкие не в порядке. Если бы Рютконен меня все же застрелил, результат в целом был бы почти тот же. Но такому дерьму не следует позволять распоряжаться чужой жизнью. Правда, иногда бывает, это право присваивают люди, которые оказываются не такими свиньями, как казались на первый взгляд.

Лайтио выразительно глянул на меня: намекал на Юрия, но это имя не следовало произносить в общественных местах.

— Не всегда ведь знаешь, кто в чьей команде играет. Изредка эти перемещения совершаются против желания игрока, — сказала я тихо.

Я очень хотела быть в одной команде с Давидом, но он не взял бы меня в партнеры даже для танца на льду, не говоря уже о чем-то большем. Отклонившись от верного курса, я сделала пару пируэтов с Транковым, и лед под нами в конце концов треснул.

Лайтио снова сплюнул через перила и прокашлялся. Потом строго и печально глянул мне в глаза.

— Мое дело касается Кейо Суурлуото, в настоящее время Куркимяки.

— Что такое? — У меня закружилась голова, и я уцепилась за перила балкона.

— Он по-прежнему в крепости. И не без причины. Ты слышала о том, что несколько лет назад он убегал из тюрьмы?

— Мне еще осенью сказал об этом Кари Суурлуото, но я не знаю, что мне делать с этими сведениями.

— Я думаю, твой отец отправился искать тебя. Во всяком случае, его поймали в местности, граничащей с Каави и Туусниеми. Во время побега он опять отличился: изнасиловал семнадцатилетнюю девушку из Туусниеми.

— Черт возьми! Он еще большее чудовище, чем я могла вообразить.

— Девушка — младший ребенок лестадианской семьи.[34] Несчастная забеременела, и ей не разрешили сделать аборт.

Меня пробрала дрожь, волосы встали дыбом. Я так стиснула перила, что холодное железо врезалось в кожу.

— Что ты имеешь в виду?

— Что у тебя есть сводная сестра. Ее зовут Ваномо Хуттунен, она родилась в центральной больнице Куопио на следующее лето. Живет, насколько я знаю, в настоящее время с матерью и ее семьей в Туусниеми. Это Эйни по моей просьбе нашла Ваномо и ее мать в реестре населения.

— Значит, у Кейо Суурлуото есть еще один ребенок… Моя сводная сестра! Ты совершенно уверен?

— Ее мать, Саара Хуттунен, до того случая была девственницей. И Суурлуото не отрицал свой поступок, напротив, гордился им. Эта часть судебного процесса была закрыта от средств информации, поскольку жертва была несовершеннолетней и не изменила ни своего имени, ни места жительства.

Голос Лайтио доносился откуда-то издалека, меня почти не держали ноги, и я всем весом навалилась на перила. Весь мой мир необратимо изменился. Уже восемь лет как у меня появилась сводная сестра, а я ничего об этом не знала! А знала ли она о моем существовании? Хотела ли она, да и ее мать тоже, знать обо мне? Не исключено, что Саара вышла замуж, ее дочь росла в семье и даже не ведала, каким образом появилась на свет.

— Наверное, я все-таки покурю, — сказала я, хотя меня и так подташнивало.

— Ими же принято отмечать рождение.[35] — Лайтио обрезал сигару и протянул мне зажигалку. — Ветер изменчив, остерегайся его.

Сигара зажглась только с третьей попытки, но затяжка не помогла мне унять дрожь в руках и слабость в коленях.

— Есть еще кое-что интересное, хоть это и будет трудно доказать. Перемещения Суурлуото во время побега постарались проследить со всей возможной точностью. Он успел пробыть на свободе два дня. Санитар, из-под надзора которого он сбежал, получил тяжелую травму черепа и навсегда утратил способность говорить. От Ниуванниеми до границы с Каави и Оутокумпу не слишком далеко. Суурлуото украл «шкоду», и следы похожей машины видели во дворе домика твоего дяди в Хевосенперсет.

— Дядя Яри утонул… Запутался в сетях… — Я едва могла дышать, но все же пыталась втянуть дым сигары.

— Но нашли его лишь много дней спустя, так что точно определить время смерти не представлялось возможным. А не кажется ли странным совпадение, что он умер в то же самое время, когда Суурлуото был в бегах?

Что тут можно ответить? Перед глазами у меня все расплывалось, я не различала даже дымовых труб ближайших домов. Почти всю свою жизнь я избегала думать об отце, пыталась забыть его. И не понимала, что он продолжал оказывать влияние на мою жизнь. Он лишил меня матери, а возможно, и дяди Яри, но не понес никакого наказания за эту вторую смерть. Я чувствовала такую горячую ненависть к Кейо Куркимяки, что понимала, каким образом человек становится способным на убийство.