Лети, мой ангел, лети… - [8]

Такой господин птичек и зверюшек изучать не будет. Неразумные твари ему ни к чему. И слишком разумные — тоже ни к чему.

А вот такие вот, полуразумные, в самый раз. И чем ярче выражена эта полуразумность и твёрже сопротивление цивилизаторским усилиям, тем азартней профессор будет давить лапами и мять глиняных человечков, выделывая их на свой манер.

И понял я, что пришла Удача. Большая такая, нежданная удача. Ведь без этих нечаянно нагрянувших гуманоидов мне Эбигана, пожалуй, трудновато было бы выжить.

Не за цветочками же его посылать? Плевать он хотел на цветочки!

Людишки — вот его сокровище!

Только я думу додумал, так уже и Косорыл вернулся. Кривая ухмылка была теперь ему в самый раз.

Разогнал он местных с минимальными потерями, почти без повреждений. Ну так, пара царапин. Кажется, дикари эти где-то в травке пару камушков нашли да приложили рыболова нашего напоследок.

А он их приложил так, что бежали те в спасительный лес, хромая, кособочась и стеная непрестанно на гортанно-квакающем своём языке.

А ещё хозяйственным Косорыл, помимо счастливо сохранённой рыбы, принёс изделия местных мастеров: палку с неровно заточенным (явно об камень) концов, сук с обломанными ветвями (изображавший у местных воинов боевую дубинку) и осколок кости, на треть длины обмотанный подсушенной древесной корой (это, должно быть, боевой нож).

Косорыл собрал трофеи очень удачно. Мне-то на всю эту инопланетную этнографию наплевать, а вот профессор заинтересовался.

Давай сразу рассматривать, да восхищаться, да что-то под нос себе приговаривать.

Я его в течение дня осторожно подначивал. Так, чтобы выглядело это естественно и не нарочито. Явного интереса не выказывал, но так… при случае…

Дескать, любопытно бы поближе познакомиться. Не так, чтобы близко. Но кое-какой материал можно было бы и собрать. В нашем-то мире о такой чистоте первобытной даже в легендах не вспоминают. А тут… И вообще… Одной только силой цивилизованного интеллекта можно было бы всю эту банду волосатиков в шеренгу выстроить и повести к свету цивилизации. И, прошу заметить, при полной свободе рук и творческих усилий.

Ведь на это планетке никакие правительственные комиссии нас не контролируют. И сыщиков из Управления порядка и благочиния тут нет. Не родились пока!

Так что…

У профессора, конечно, свои мысли в голове роились. А чтобы роение это усилить, я даже разрешил Эбигану в бортовую лабораторию залезть. Ну, ту самую, что на транспортниках используется для изучения образцов сомнительных по качеству товаров.

Он таи засел до вечера.

А вечером задал я пир.

Кухонный процессор признал рыбу вполне съедобной и наготовил из неё множество самых разных наивкуснейших блюд.

И после затянувшегося космического поста набросились мы на эти яства как стая оголодавших шерстихвостов, сбежавших из бродячего зверинца.

Набив животы, потянулись к философским размышлениям.

И разговор потёк сразу по нужному руслу.

Как-то сам собой встал вопрос о близком знакомстве с дикарями.

Профессор не стал змею за хвост тянуть и с ходу спросил, можем ли мы овладеть языком аборигенов.

«Без проблем! — отвечаю. — Косорыл у одного контуженого в долю мига всю информацию из головы вытянул и уже парой фраз овладел».

«Подлый сын блюкой Баякудры!» — бодро подтвердил прислуживавший за ужином Косорыл.

Профессор призадумался.

А потом и спрашивает, как и нам… то есть, ему в первую очередь языком овладеть. Да так, чтобы без акцента.

«Запросто, — отвечаю. — Каждый транспортник оснащён лингватором. В нашей грузовой системе пятьсот сорок три языка используется, и это только официально! А с учётом жаргонов, диалектов и редко употребляемой в приличном складском обществе обсценной лексики планеты Виклор — так и вовсе сотен семь наберётся. И насчёт акцента не беспокойтесь — в загрузочной информации, которую лингватор втемяшит в ваши драгоценные мозги, будут и сигналы для настройки правильно работы мышц гортани и связок, с учётом всех особенностей местного акцента».

В общем, обнадёжил.

Луц и Кравен напряглись. Им в авантюру ввязываться не хотелось, но профессор (на моё счастье) упрямо тянул их за собой.

После ужина толком не отдохнул. Вскочил на заре, всех поднял — давай язык осваивать!

В кресло лингватора садились по очереди. Я тоже присел. Отчасти чтобы подозрений лишних не вызывать, отчасти из-за внезапно налетевшего куража, а отчасти потому, что было очень любопытно послушать, о чём же этот премудрый реформатор с дикарями разговаривать будет.

А потом по просьба профессора отправил я микродрон в разведку. Выяснить, где там стойбище местных находится. И заодно уточнить, как же они на визит пришельцев отреагировали, да и вообще — как живут и о чём мечтают.

Дрон поселение довольно быстро обнаружил. По следам беглецов (они в зарослях настоящий коридор пробили, пока бежали).

Дикари как дикари. Навесы на стволах деревьев, шалаши — то ли на сваях, то ли на тех же стволах. Кусок леса слегка прорежен от деревьев.

Видно, временно они тут.

Грязь, мошкара какая-то в воздухе вьётся.

Галдят, воду набирают из какой-то лужи. К реке идти, похоже, боятся.

Дрон к стволу прицепился, включил оптомаскировку. Видит, слушает, пишет.