Ваше превосходительство, господин прокурор, совершенно напрасно изволил выразиться в том смысле, что я лишь отвлекаю внимание высокого суда от существа рассматриваемого дела своими, как он опять-таки изволил выразиться, «нелепыми россказнями и смеха достойными бреднями».
Это, изволю выразиться, вовсе не бредни, а, осмелюсь заметить, абсолютно правдивое и в некотором смысле беспристрастное изложение бывших в действительности событий, то есть, выражаясь формализованным языком юриспруденции, бесспорных фактов, бесспорно же доказывающих мою невиновность.
И опять-таки возражу, господин прокурор. Я вовсе не пытаюсь уйти от ответственности, утопив суть судебного разбирательства в празднословии, риторике и, как вы изволили выразиться, уличной демагогии с претензией на интеллектуальную утончённость. А оскорбительное для меня слово «болтун» совокупно с прежде обеденного перерыва употреблённым словом «трескотня» оставляю исключительно на вашей совести, ибо моя совесть чиста и незапятнанна, так что недалеко ей до белизны боросского мрамора, и в таковом состоянии пребудет она вовеки.
А ещё я хотел бы обратить внимание высокого суда, что конвоиры постоянно пинают меня ногами и даже сейчас, во время заседания, норовят физически воздействовать, просовывая сквозь прутья клетки, в коей я имею несчастие пребывать, тоководную дубинку и дотрагиваясь кончиком оной до моего правого, обращённого к ним и совершенно не защищённого, бока.
Нет, ток не подают. Лишь дотрагиваются, хоть и весьма чувствительно.
Почему протест отклонён?
Странно… Я же не только подсудимый, но и свидетель. Так что могли бы меня и поберечь.
И, кстати, почему мне не дают воды? Я понимаю, что никому не хочется прерывать заседание лишь для того, чтобы нелюбезные господа конвоиры изволили отвести меня в то место, где каждый человек, независимо от возраста, звания, чина и социального статуса отдаёт долг природе, отчего и получает облегчение, а временами даже и впадает в эйфорию.
Я же, однако, от отдания сего долга могу воздерживаться вплоть до окончания заседания, а вот справляться с муками жажды мне всё трудней и трудней, и через пару часов, пожалуй, я и языком шевелить не смогу…
Шевелиться? Быстрее?
Что ж, попробую…
По сути предъявленных мне обвинений могу сказать следующее: всё выдумка и домыслы!
Напраслину возводите, господин прокурор, стыдно вам должно быть.
Сейчас всё объясню… Ради всех космических богов, утихомирьте охрану! Господин прокурор изволит подавать им знаки бровями, я сам видел! И они на ваши знаки реагируют, всеми богами клянусь! Уже дубинка током бьёт, я же чувствую!
Я не смогу давать показания в такой обстановке, я человек нервный и чувствительный, измученный длительным пребыванием в болотах за пределами границы Трооса.
Да, и об этом тяжёлом периоде моей жизни я вам обязательно расскажу, вот только утихомирьте этих расходившихся не на шутку служителей закона.
Да, так гораздо лучше. И пусть они отойдут от меня шага на два. Я же не сбегу, я же в клетке! К тому же по периметру зала действует силовое поле, меня предупреждали…
Нет, ещё на один шаг!
Хорошо.
А так — совсем хорошо.
В общем, по существу… Транспортный корабль я не угонял. Это легко проверить, у меня договор с компанией «Лошадка Троя» на оказание транспортных услуг и лизинг корабля третьего класса «Плешивый гремлин», сроком на четыре стандартных планетарных цикла по системе Карис-Прото. То есть, четыре с половиной года по местной временной шкале.
Да, разный период обращения. Откуда я знаю, почему в метрополии год другой? Мы люди простые, астрономических школ не кончали.
Что значит, должен был экзамены сдать? Я и сдавал… по сокращённой программе.
Господин прокурор, ну вы же не вчера родились. Уже триста лет шкиперы навигацию изучают в объёме краткого справочника для космического туриста. Всё давно автоматизировано, на магистралях стоят маяки, все расчеты делают бортовые вычислительные системы, они же сверяют курс с навигационными постами и маяками, сами же этот курс корректируют.
Какой ремонт? Какой ручной режим?
Господин судья, мне ваши вопросы непо… А, вот вы о чём!
Не сочтите за грубость, но, как видно, давно вы не вылезали из вашей провинции.
Даже на самом распоследнем прогулочном катере, на котором местные франты и пижоны дам своих на низкой орбите катают, есть роботы-ремонтники. Как минимум два многофункциональных в жилом отсеке и ещё сотни три микроскопических многоножек в двигательном отсеке.
И это — минимальный вариант!
А в моём-то кораблике этих ребят и вовсе пять сотен было. Они же дешёвые, не более трёх семисов за дюжину!
Я на обслуживание денег не жалел. Так вот!
И главное, период такой в жизни настал… Нет заказов и нет! А за корабль платить надо. Одна десятая часть цикла — и плати.
Плати и плати!
Жена запилила. «Бездельник, — говорит, — валяешься тут на антиграве! Встать ему лень, сообщение разослать клиентам! Цену сбросить! Отберут ангоус за неуплату — брошу тебя, так и знай!»
Очень ей ангоус нравился. Разноцветный такой, с огоньками разными, музыка, запахи, три режима ментальных проекций…
Эх, жизнь была!
Ладно, допилила она меня.
