Вот пусть мне и объяснят…
Открыл замки, снял защиту. Вылезли гады.
И давай орать на три голоса!
Что? Чушь какую-то…
Про плоды мангоры, про извращение истинного пути, про какого-то толстыша, который их обманул, про птиц небесных, которые уронят железные перья на головы безумцев — и прочее, и прочее.
Минуты две орали, без передышки. Один ещё, кажется, всё причитал, что у него какое-то дерево на носу выросло и корни щекочут ноздри. А второй добавлял, что дождевая вода затекла ему в голову.
А самый старший… Тот тоже блажил, но как-то совеем интеллигентно. Я, признаться, вообще мало что понял. Он какими-то терминами сыпал, словами незнакомыми…
Сначала я подумал, что это последствия гипоксии. Знаете, нарушение газообмена к таким печальным последствиям приводит… Вплоть до частичной гибели клеток головного мозга. Ну, пилоту ли не знать!
Один мой приятель, его звали Этарк… Слышали его историю? Как он был отброшен с магистрали энергоимпульсом сработавшей в неурочный час ускорительной станции и вынужден был почти три года по бортовому времени промотаться в дальних областях внешнего пространства. И вышла у него из строя установка регенерации. Надышался, знаете ли, весьма недоброкачественной газовой смесью. И когда его, бедолагу, вынимали из его ржавой банки, он всё порывался поцеловать начальника спасательной партии и даже называл его «голубушкой» и «красавицей», отчего по излечении приговорили его к штрафу, не приняв во внимание состояние человека, у которого после всех переживаний осталось полголовы.
Да нет, не отвлекаюсь я вовсе. Напрасно вы упрекаете меня, господин прокурор, будто я пытаюсь в ворохе ненужных деталей запрятать драгоценное зерно истины.
Именно это зерно я сейчас и извлекаю.
Извольте до конца выслушать.
Так вот, я и погрешил было мыслями и сомнениями на такое вот безумие.
Коли они в контейнерах отлёживались под присмотром программы-имитатора, то уж о сохранности их мозгов отправители точно не заботились, потому вполне могли душегубку им устроить со всеми вытекающими неприятными последствиями.
О подлинной причине помешательства моих пассажиров (а они явно были помешанные, и с каждой секундой я убеждался в этом всё больше и больше) лежала, господа судьи, лежала и глубже и… В общем, не там она лежала, где я думал.
Но крикунов этих я сразу успокоил. Бесстрашно надавал им по шее.
А чего боятся? Комплекция у них была — так себе. Образованного человека сразу видно.
Да и лежание в металлических гробах сил им явно не прибавило.
Так что покачались они, потёрли затылки — и замокли ненадолго.
«Кто такие?» — спрашиваю.
Нет, не грозно. Скорее любезно.
Молчат.
Два раза ещё повторил.
Молчат.
Потом почему-то хихикать начали. Я им опять — по затылкам. У пилотов руки крепкие, чего уж там…
А я осмелюсь заметить, господин прокурор, что с этими образованными надо построже. Построже надо! Простой человек, будь он хоть трижды злодей, кроме бытовой пакости и придумать ничего не сможет. А эти — начитаются, нафаршируют головы картинками из медиапроекторов, и давай творить такое, что и демонам в Нижнем мире тошно становится.
А я отчего-то сразу понял, что эти — из ЭТИХ! Из ЭТИХ самых, которые творят…
В общем, ухо востро!
Сразу пригрозил: выкину. Как есть — выкину. Всех загоню в шлюзовую камеру — и в вакуум, кровью блевать.
Подействовало, наверное. Потише стали, повежливей.
Этот, который самый старший из них, самый свихнувшийся, спокойно так объясняет, что он — важный чин в службе психиатрического контроля. Да к тому же ещё и большой учёный, профессор Эбиган…
Тут он посмотрела на меня как-то уж очень сверху вниз и с некоторым неясным намёком во взгляде. Должно быть, пытался определить по моему виду, произвело его имя надлежащее воздействие на меня и преисполнился я ли почтения к высокому гостю.
Ну, гостя этого я в ящике видал с синей от удушья рожей, да и человек я нелюбопытный и малограмотный, оттого из всех громких имён признаю лишь спортивные, потому никакого воздействия имя его не оказало.
Тут он, похоже, смутился немного да и добавил… Знаете, громко так, с вызовом: «Я создатель руководитель программы психоочищения!»
И двое его спутников головами в такт закивали.
Он их, кстати, тут же и представил. Заместители: Луц и Кравен.
А я, говорю, хозяин судна и ваших жизней. А представляться я вам не буду, потому как нечего тут… Кто вы такие? По какой такой причине в контейнерах оказались?
А Эбиган в ответ: «У вас, любезный хозяин, с кораблём всё в порядке?»
Вот тут я решил в шарады и фокусы не играть, а изложить всю правду сокровенную, как есть.
Его вопрос сразу как-то за живое взял. Подумалось мне, что причина неполадок должна быть ему известна, раз он сходу такой вопрос задаёт.
Изложил всё как есть.
Он закивал. И в ответ — свою историю.
Господин судья, я в курсе, что заседание закрытое. Потому спокойно всё и излагаю.
Так вот, рассказал он мне о своей программе. У нас, как известно, преступников нет. Есть только сумасшедшие. Медикаментозная корректировка социально опасного поведения, системы биоконтроля, групповая терапия, бонусная программа и прочее… Ну, нам ли не знать!
Я все эти социальные рекламы не смотрю, но куда ж от них деться! Спортивные трансляции постоянно прерывают короткими выпусками, чтобы рассказать об успехах в борьбе с преступностью.
