Легенда, утопия, быль в ранней американской истории - [30]

Часть пуритан, главным образом зажиточных людей, претендовавших на руководящую роль в религиозных общинах, а после «очищения» англиканской церкви на такую же роль в государстве, стали называть пресвитерианами. Они отстаивали церковную организацию, при которой все основные проблемы религиозной жизни решались бы пасторами совместно с выборными лицами из мирян (пресвитерами[43]). Они считали необходимым единообразие культа, а потому были сторонниками местных и общегосударственных синодов — съездов представителей общин.

Пресвитериане представляли правое, умеренное течение в пуританизме. Но были и радикальные пуританские течения. Руководителем одного из них стал воспитанник Кембриджа священник Роберт Броун (1550–1633) — проповедник и автор религиозных книг, в частности «Трактата о том, что Реформацию следует продолжать без всякого промедления, и о нечестивости тех проповедников, которые не хотят начинать ее сами, а ждут, когда побудит их к тому правительство».

Броун и его последователи считали официальную англиканскую церковь безнадежно испорченной. Они утверждали, что кальвинистские принципы построения церкви (пресвитеры, синоды) противоречат Священному писанию (источнику и закону веры!), и ратовали за максимально простое построение церкви. По их убеждению, единственная почва для объединения в церкви — только общность веры определенного числа людей, как правило соседей, единственный высший духовный руководитель — Иисус Христос. Вхождение в церковную общину (конгрегацию) совершенно добровольное, ограниченное лишь заявлением о желании стать ее членом и признанием взаимного соглашения о вере — ковенанта. Пастор, старейшина и дьякон избираются конгрегацией (большинством голосов).

Пресвитериане, следуя Кальвину, подразумевали существование как бы двух церквей — церкви избранных к спасению и церкви остальных, осужденных на гибель. Броун исходил из того, что принадлежность любого человека к церкви если не является предопределением к «спасению», то во всяком случае — ступенью к «очищению», делая верующих «святыми».

За сторонниками крайнего пуританизма закрепились наименования «сепаратисты», «индепенденты» («независимые»), «диссиденты» («раскольники»)[44], «конгрегационалисты».

Сепаратизм породили те же процессы, что и пуританизм вообще. И пуританизм, и сепаратизм не выходили за религиозные рамки. Но если умеренный пуританизм отражал в основном антифеодальную направленность Реформации, то сепаратизм напоминал собой явление, которое Ф. Энгельс определил как «крестьянско-плебейскую ересь»: «Хотя она и разделяла все требования бюргерской ереси относительно попов, папства и восстановления раннехристианского церковного строя, она в то же время шла неизмеримо дальше. Она требовала восстановления раннехристианского равенства в отношениях между членами религиозной общины, а также признания этого равенства в качестве нормы и для гражданских отношений. Из „равенства сынов божиих“ она выводила гражданское равенство и уже тогда отчасти даже равенство имуществ».^{60} Такая ересь встречала решительный отпор со стороны правящих классов в лице королевского правительства и официальной церкви, а также со стороны умеренных пуритан.

Правительство Елизаветы сурово пресекало деятельность Броуна. Он неоднократно подвергался арестам. В 1582 г. Броун вместе со своей общиной бежал в Миддельбург (Голландия). Вскоре, однако, из-за разногласий, возникших среди его последователей, проповедник, оставив их, вернулся в Англию. Здесь под страхом отлучения от церкви и сурового наказания Броун отрекся от своих убеждений. Воспринявшие его учение Бэрроу и Гринвуд в 1588 г. создали новую конгрегацию сепаратистов. За это они были повешены. Их соратники в 1593 г. бежали в Амстердам.

Особенности богослужения сепаратистов возбуждали неприязнь к ним со стороны большинства их соседей и родственников, которые не могли простить им решительного разрыва с остатками вековых традиций и привычными авторитетами. Это никогда не прощается косными обывателями. Гонимые со всех сторон, сепаратисты вынуждены были отказаться от открытой проповеди своей веры. Для собраний и богослужений они стали собираться тайно.

Одна из тайных конгрегаций в начале XVII в. возникла в селении Скруби (Нотингемшир). Она группировалась вокруг Уильяма Брюстера — сына местного почтмейстера, в 1590 г. наследовавшего дело своего отца. В Скруби он вернулся, пройдя неполный курс Кембриджского университета, где незадолго до этого проповедовал Броун, и бросив службу у видного дипломата Уильяма Дэвисона[45]. В конгрегацию Брюстера, кроме него, его жены Мэри и сына Джонатана, входили их ближайшие соседи. К ним присоединился уроженец Остерфилда (Йоркшир), сын зажиточного крестьянина (йомена) Уильям Брэдфорд, рано оставшийся сиротой и по существу усыновленный Брюстером. Духовным пастырем у них с 1606 г. стал воспитанник Кембриджа священник из близлежащего городка Бэбуорта — Ричард Клифтон: «степенный и почтенный проповедник, который старанием и усердием принес много добра и, ведомый Богом, обратил многих в истинную веру» (Б., 32).