Легенда, утопия, быль в ранней американской истории - [19]

Хэриот отвечал на неизбежно возникавший вопрос: а если индейцы не подчинятся и, более того, отнесутся к чужеземцам враждебно, как случилось при основании первой колонии? Отношения, писал ученый, испортились в значительной мере по вине колонистов. Исходя же из общей оценки характера индейцев, их «приходится бояться меньше всего, и, какими бы они ни были, при осторожности с нашей стороны опасаться совершенно нечего». «Если между нами и возникнут войны, то при их способе ведения боя можно легко предположить, что мы, имея перед ними столько преимуществ — благодаря нашей дисциплине, нашему невиданному для них оружию и другим приспособлениям, особенно благодаря тяжелой и легкой артиллерии, — легко обратим их в бегство, которое явится для них лучшей защитой, что и было доказано на нашем опыте». В принципе ответ Хэриота был верен. Но в конкретных условиях тогдашней Виргинии, при неспособности англичан быстро освоиться в новой стране, в первую очередь наладив земледелие, преимущества европейской цивилизации, даже огромное военное превосходство, оказывались весьма условными.

В том же году, когда вышел в свет «Краткий отчет» Хэриота, Рэли и его компаньон Сэндерсон сумели, наконец, снарядить два небольших судна для отправки в Виргинию. Однако, встретив испанский дозор, руководитель экспедиции Уайт повернул обратно. Не удалось ему попасть в колонию и в следующем году. В 1590 г. Рэли договорился с лондонским купцом Джоном Уоттсом, чтобы три корабля последнего, шедшие в Вест-Индию, посетили английскую колонию и завезли туда новых поселенцев и припасы. Уоттс согласился, но его корабли покинули Англию раньше предполагаемого срока, захватив с собой только Уайта. Когда в середине августа он прибыл на остров Роанок, то, как в свое время и Гренвилл, не обнаружил там ни одного поселенца.

«…Мы, — рассказывал он позже, — нашли разрушенные дома и площадь, окруженную палисадом из высоких столбов и укреплениями, напоминающими форт… Мы вошли в палисад, где обнаружили много кусков железа, два свинцовых бруска, четыре небольших корабельных орудия, пушку и другие предметы, брошенные здесь и там, почти заросшие травой и сорняками. Оттуда мы направились к берегу залива посмотреть, не найдем ли мы лодки или пиннасу, но не обнаружили даже их следов, так же как фальконетов [32] и маленького орудия, которые были при моем отъезде. Возвращаясь, мы встретили некоторых из наших моряков, которые сказали, что они нашли несколько сундуков, в свое время закопанных, а потом вырытых и разбитых; что многие предметы испорчены и разбросаны вокруг и не оставлено неиспорченным ничего их тех вещей, применение которых было известно дикарям. Вскоре капитан Кук и я подошли к концу траншеи, сделанной два года назад капитаном Амадасом; там мы увидели пять сундуков, которые поселенцы тогда тщательно запрятали. Среди них — три, принадлежавшие мне, а вокруг разбросанные, сломанные и пришедшие в негодность вещи: книги без обложек, карты и картины, сгнившие и испорченные дождем, мой доспех, почти полностью съеденный ржавчиной; это могли сделать только наши враги — дикари из Дасамонгвепека…»^{27}

Недолгие поиски исчезнувших колонистов не дали никаких результатов. «Много лет спустя индейцы рассказывали, что виргинские колонисты жили в туземных деревнях, пока их всех не перебили индейцы, подстрекаемые шаманами. В живых остались лишь четверо мужчин, два мальчика и „молодая девушка“ (быть может, Вирджиния Дэйр — первый белый ребенок, рожденный на территории будущих Соединенных Штатов)».^{28}

Колонии на острове Роанок больше не существовало. С тех пор в Англии принято называть ее «потерянной колонией».

Глава третья НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ И НЕСОМНЕННЫЕ ДОСТОИНСТВА КАПИТАНА ДЖОНА СМИТА [33]

Если читатель насторожился, знакомясь с предшествующими главами книги, решив, что ее автор увлечен больше занимательностью фабулы, чем существом дела, то, приступая к чтению данной главы, читателю следует приготовиться к тому, что приключенческий элемент содержащегося в ней рассказа будет переплетаться с легендарным в большей степени, чем в предыдущих главах. Но и на сей раз автор уступает не своей склонности к романтике и беллетристике, а подчиняется источникам. Более того, он старается по возможности очистить их — для достижения максимальной достоверности излагаемых событий — от всего, что представало бы как «художественное». Упомянутые источники — главным образом сочинения героя повествования Джона Смита. Это и определило наличие в предстоящем рассказе элементов приключенческого и легендарного. Это же определяет необходимость предварить рассказ хотя бы кратким упоминанием о той борьбе, которая вот уже на протяжении более трех веков ведется вокруг имени Джона Смита и по поводу его сочинений.

Критики утверждают: похождения Смита, описанные им самим, являются вымышленными и придуманы для самовосхваления; они не имеют достаточного подтверждения в документальных источниках; неправдоподобность его приключений явствует, в частности, из того, что в свой главный труд — «Общая история Виргинии, Новой Англии и островов Соммерса» (1624) — он включил красочные эпизоды, которые отсутствовали в его «Правдивом рассказе о событиях, случившихся в Виргинии» (1608). Критикам возражают: выпячивание собственной персоны, главным образом в «Общей истории», объясняется мемуарным характером произведения и необходимостью полемики автора с врагами; скудость источников определяется местом и временем происходивших событий, косвенные же данные позволяют признать основу рассказов Смита достоверной; отличия между упомянутыми книгами естественны, как естественна разница между воспоминаниями и компилятивным сочинением, каковой является «Общая история», и получастным письмом — полуслужебным отчетом, как можно определить «Правдивый рассказ», в котором Смит оговаривался, что сообщает не все имеющиеся сведения.