Квадро - [9]
И за это он ответит отдельно.
Разговоры на мгновение смолки. В комнату вошел, скользнул, просочился Волкот. Ангелина замерла в восхищении. Лучший гладиатор. Близкий друг Цезаря. Победы над ним девушка жаждала больше, чем поражения Императора. Волкот прославился не сокрушительными победами над неприступными красавицами, или веретеницей разбитых сердец. Сражался он редко, но Колизей так и не увидел ни одного его поражения. Он так и ушел непобедимым.
Многие обманывались внешним видом Волкота. Простенький гладиус, потертый кожаный доспех, налобная повязка взамен шлема. Ангелина была вдоволь наслышана о том, как побеждал Волкот. О тонком стилете, совершенно незаметном, смазанным сладким ядом и укрывшемся на внутренней стороне правого бедра.
Лучший гладиатор был недоступен Ангелине. Увы. Но шанс был. Когда падет Цезарь, когда он станет волочиться за ней, покорной склоняться перед победителем придет черед Волкота. Он не сможет не вступиться за своего друга. Утешаемая такими мыслями, Ангелина позволила себе окунуться в атмосферу маленького праздника.
После появления Ангелины в своем окружении Цезарь посмотрел сквозь пальцы на несколько ее побед. Благо, павшим поражение не могло сильно повредить. Но стоило Ангелине взяться за других… С ней разговаривал Волкот. Жестко, но так, что осталась надежда, и желание сокрушить не свиту, а самого Цезаря. И самого Волкота. Ангелина так и не смогла решить, кого она желала увидеть больше, распятым на простыне Арены.
Молчаливый Колизей. Гора камня, чьи плечи не протирают зады сотен сидящих зевак. Сегодня не праздничный день. Сегодня ночь полнолуния и на холодном песке арены двое. И еще двое в императорской ложе, ждут окончания поединка.
– У тебя никогда не было такой девушки, – шелест раскручиваемой сети, тонкие пальцы расстегивают пуговицы рубашки.
– Это похвальба, или шутка?
Негромкий смех, свист пробных ударов. Трезубец оставляет вмятины на бронзовых бляхах щита… аккуратно ложится на спинку стула кофта. На далеких трибунах Волкот наполняет чаши себе и Зубру. Два зрителя, удостоившихся… или тоже двое воинов, ведущих незримый поединок? Блеск металла в лунном свете, скрежет стали и бронзы. Несколько пластин слетают с императорского щита… на кофту ложится мужская рубашка.
Бойцы чуть расходятся, отдохнуть и оценить друг друга.
– Скажи, у Волкота есть девушка?
Цезарь улыбается:
– Двое.
И, предупреждая следующий вопрос, называет имена. Имена, знакомые Ангелине. Та отходит назад.
– Естественно, они друг о друге не знают, – смеется Цезарь. – С одной он уже год, с другой полтора.
Королева уже по-другому смотрит на дальнюю ложу. Волкот. Воистину великий боец! Но Цезарь рассказал ей об этом, а значит, не собирается отпускать с Арены живой. И вновь безумный всплеск стальных приливов. Меч, трезубец, щит, сеть… руки и губы, ищущие и ускользающие. Атака, блок, защита… пальцы, скользнувшие вдоль бедра… бросок сети… лиф, летящий под кровать… Цезарь уклонился и спустя мгновение трезубец едва не пробил его грудь. Меч остановил трезубец. Кто кого пережмет, передавит, добьет?
– А теперь мой вопрос, – Цезарь спокойно гладит волосы Ангелины. – Скажи, находилось ли чувство, которое могло пересилить плотское влечение к тебе?
– Нет.
– Любовь?
– Если есть любовь, то есть и желание, – королева улыбалась. – А любое желание легко перенаправить. Все, все превращается в секс. Любовь и ненависть, равнодушие и расчет.
– Ты боготворишь похоть.
– Она дала мне это лицо и фигуру. Я плачу по счетам. И мне это нравится. Нравится быть непобедимой. Секс дал мне все.
– И Зубра.
– И его, – согласилась Ангелина. – Он мой навсегда. Прощает мне все.
Блеск стали, отлетает в сторону щит Цезаря… Ангелина изгибается в свете луны обнаженным телом… Цезарь на арене, сломан меч, втоптан в прах щит. Три жала трезубца приближаются, жаждая живой плоти… губы, грудь, лоно. Цезарь отступает. Победа?
Удар.
Трезубец метит в сердце и соскальзывает вдоль стального панциря под хитоном. Второго шанса Цезарь не дает. Стилет, переданный до боя Волкотом, распарывает воздух, легко входя под левую грудь.
Мужчина со спущенными штанами смешон. Но только не Цезарь. Даже в таком виде Император остается Императором. Победителем, и пусть другие считают подобное проигрышем.
– Вот и все. Есть чувство сильнее плотского вожделения. Даже такого, которым владеешь ты.
Ангелина тихо скулит на кровати. Цезарь не сломался, не пожелал ее. Вычурная красота сползает с королевы. Уменьшаются бедра, обвисает грудь, мерзкое лицо, плоское, неприятное, ползет туда, где ему место. Королева возвращается к началу своего пути.
– Какое?!
Во взгляде Цезаря мелькнули все ее любовники и любовницы.
– Брезгливость.
Волкот неторопливо допивал вино.
– Аве, Цезарь!
На полу лежал Зубр. Зубр, загнавший себе в сердце нож по самую рукоять. Волкот грустно улыбался и пил вино.
– Как?
– Рассказал ему об одной девушке.
– Об Ангелине? Что он о ней не знал?
– Не о ней. О другой девушке, которая любила его. И что с ней за это сделала Ангелина.
Цезарь обводит глазами мертвую Арену.
– Sic transit gloria mundi.*
* Так проходит земная слава. (лат)
Аннотация: Рассказ: Фантастика. Космос жесток, и за маленькие ошибки приходиться платить кровью.
Аннотация: Рассказ: Фэнтези. Он полуорк и кровный побратим альвийского принца. Он тот кого не должно быть в этом мире. Он тот, кто остановит Пса.
Сын властителя ада Люцифера, и самой святой девушки мира. Человек который может делать все что угодно, и добро и зло. Защитник, и агрессор. Он прошел ад, и был в раю. И он продал свою душу, за жизнь друзей…Вторая часть Сына Люцифера, которая повествует о том, что случилось после удара Меча Сил.
Аннотация: Рассказ: Фантастика. Честь была, есть и будет высшим мерилом поступков Офицеров России!
Аннотация: Рассказ: Фантастика. Обычный мир, после плановой ядерной войны.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.