Квадро - [8]

Ангелина шагала по асфальту города. Кто следующий? О нет, она не выбирает противника наугад, на улице. Это не профессионально. Гораздо интересней те, с кем ее познакомят. Именно так. Сотовый вновь развернулся подмигнув картинкой разбитого сердца. Отличный герб для королевы.

– Привет. Ну что, во сколько? В семь? Хорошо. Кто будет? Отлично.

До семи вечера еще прорва времени, которое стоит заполнить. Но в первую очередь… Ангелина зашла домой. Прошла в спальню. Одежда полетела в угол, Ангелина потянулась всем телом. Превосходным телом… изогнувшимся уродливой гримасой внизу живота. Неприятный женский фас, слишком постный, блиноподобный. Ангелина застыла. Лицо переместилось выше, и остановилось меж грудей. Глумливо скривила персиковую кожу, насыщенную тонким ароматом крема.

Королева исчезла. Остался лишь страх, путающий лямки и застежки белья, рукава блузы и стороны юбки. Броня одежды успокаивала. Достоинства подчеркнуты, недостатки скрыты. Какие, впрочем, недостатки у королевы? Ангелина раскрыла косметичку. Стоит немного наточить и отполировать оружие. Восковая палочка истончается, скользя по рукояти трезубца… оставляя за собой блеск тонального крема в проеме декольте, кусок абразива снимает незримую стружку с острия кинжала… округляя и без того идеальные ногти, перевязывается каждый узел сети… застывающей под чернильной тушью с особой кисточкой, кусок войлока полирует шлем… укладывая прядь к пряди.

Пора. Стоит немного пройтись по городу, под ярким светом солнца тщетно, пытающегося пробиться сквозь химию кремов. Поймать на себе восхищенные взгляды будущих жертв и завистливые – менее удачливых гладиаторов Города. Да, она продефилирует по Городу. Гордо, перед незримым Императором, который скоро сам падет пред ней. Император. Цезарь. Ave, Caesar! Я заставлю тебя выйти на песок арены, и ты падешь!

Она познакомилась с Цезарем не случайно. Уставшая от легких побед, Ангелина подняла планку. Нет, ее не интересовали богатые или влиятельные. Они не противники – жертвенные курицы. Привыкшие к вседозволенности за своими деньгами и родителями, они гибли на арене один за другим. Понимание приходило к ним каленым железом, прижигающим пятки, дабы удостовериться в смерти неудачника. И за спиной всегда был Зубр, готовый на что угодно ради нее.

Ангелина стала искать умных, и не просто умных, а тех, кого нужно ломать, кто не прыгает в кровать стоит девушке сказать: "Может быть…"

Так она встретила друзей Цезаря. А потом и его самого.

Ангелина стояла на остановке. Позади шептались несколько гладиаторов. Нет, не гладиаторов. Дешевок. Раззолоченные доспехи – проткнутые во всех местах носы и уши, уродливые мечи, украшенные бессмысленными крюками и зазубринами – опущенные до середины бритых лобков джинсы, вывалившиеся из топов груди – гнилая сеть которую возможно порвать голыми руками. Это не бойцы, это клоунада на потеху толпе. Андабаты. Колизей принимает их шутами, их победы и добыча не вызовут ничего, кроме презрительной улыбки, и победа над ними не стоит уважения. Уважения заслуживают такие, как Ангелина.

Колизей склонялся перед лучшим гладиатором. Рабыня и хозяйка. О Город-цирк. Он бросает к твоим ногам серебро сестерциев и гирлянды цветов, почитает и целует следы на песке. Но он же безжалостно вышвыривает тебя на арену простыней, до хруста раздвигая бедра, наслаждаясь тобой. Жестокость и восхищение идут рука об руку.

Звонок. Дверь открывается. Цезарь. Успел прийти раньше нее. Дежурная улыбка, в ответ понимающий оскал. Ангелина едва сдержалась. Цезарь в который раз напомнил рабыне Колизея ее место.

– Проходи. Привет, Зубр.

Треп ни о чем, в преддверии будущих Игр. Здесь, в коридорах и комнатах Колизея, пред выходом на арену, можно просто поговорить. Они все еще друзья. Ангелина приветливо улыбается. Здесь собрались лучшие из лучших. И сам Император. Вот невысокая амазонка, дурное лицо, полное неумение сражаться, и ее приз. Посредственный, но приятный. О, как она боится за этот случайный выигрыш. Ангелина прищурилась, представляя, как выбьет меч из рук дурочки, отбирая приз. Пару раз она чуть двинулась за призом, чем вызвал а позабавившую ее истерику. Жаль, Цезарь благоволит этой слабачке, а ссориться с ним Ангелина не желала. Зубр уже успел оккупировать стол, болтая о всем на свете.

– …Ничего подобного. Если это так, то Англия ни черта не выиграла…

– …космодром в Бразилии, а значит…

– …полный доспех? Ерунду городишь…

Разговоры далекие от привычных: выпивка, музыка, тряпки. Это Высшее общество. Высшее не по деньгам или связям, Высшее по поведению и отношению к друг другу не даром во главе стоит Цезарь. Ангелина присаживается за стол. Улыбка, пара вопросов, все строго в рамках. Сидящая напротив девушка отводит взгляд. Проигравшая. Королева против воли подмигивает, напоминая о своей победе. Это был превосходный поединок. Девушка так жаждала того, единственного, берегла себя… сеть скрученная бичом, подсекла ноги, и жало трезубца сверкнуло на солнце… и девушка оказалась в постели Ангелины. Но Цезарь, проклятый, великий Цезарь, сжал кулак, и большой палец поднялся навстречу солнцу. Цезарь заставил Ангелину молчать о случившимся, спасая будущее едва знакомой девушки.