Курортное убийство - [61]
На лице мадам Лажу появилось загадочное выражение.
– Не знаю, не могу сказать. В общем, это низко. Я уверена… что не должна ничего говорить, в конце концов, я едва с ним знакома.
– Но сами вы получили довольно значительную долю наследства, мадам Лажу.
В глазах женщины мелькнул страх.
– Вы об этом знаете? Насколько это законно? Мне это крайне неприятно, надеюсь, вы это понимаете.
– Речь идет об убийстве, мадам Лажу.
– Да, да, конечно. Кто еще об этом знает?
– Мои инспектора. Но вы успокойтесь. Профессия обязывает их молчать.
– Мне кажется, что это неправильно.
Она вдруг побледнела как полотно.
– Значит, вы знаете и о письме?
– Да.
– Вы его читали?
Голос мадам Лажу предательски дрогнул.
– Нет, нет. Это письмо никто не читал. Это вне полномочий полиции. Для того чтобы его прочитать, нужно решение суда. Но я…
– Вы… вы знаете о наших отношениях?
Глаза мадам Лажу наполнились слезами, голос изменил ей, она говорила едва слышным, шелестящим шепотом.
– Да.
– Откуда? Как вы смогли…
– Все в порядке, мадам Лажу. Это ваша жизнь, и она никого не касается, в том числе и меня. Только в интересах расследования убийства я должен знать суть ваших отношений с Пьером-Луи Пеннеком – мне надо представить себе истинную картину происшедшего.
– Это была не банальная интрижка, не грязный роман. Я любила его. Любила с первой встречи. И он тоже меня любил, любил, несмотря на то что это была безнадежная любовь. Свою жену он уже давно не любил, а может быть, не любил и с самого начала, ведь они были так молоды, когда поженились. Она никогда не интересовалась отелем – вообще не интересовалась, ни в малейшей степени. Но он никогда ее за это не упрекал, для этого он был слишком благороден. Мы не могли выказывать свои чувства открыто, понимаете? Это было… так безнадежно.
– Все это, мадам Лажу, ваше частное дело.
Дюпен произнес эту фразу жестче, чем ему хотелось, но мадам Лажу этого не заметила.
– Как вы относились к Луаку Пеннеку?
– Я?
– Да, что вы о нем думали?
– Что я думала? Пьер-Луи Пеннек всегда хотел, чтобы сын стал его наследником, стал таким же хозяином отеля, каким был он сам, его отец и его бабушка. Катрин Пеннек он не любил, он…
– Это вы мне уже говорили, но я спрашиваю, как именно вы воспринимали отношения отца и сына?
– Мне всегда казалось, что Пьер-Луи был немного разочарован в своем сыне. Луак очень комфортно жил, и мне это было не совсем понятно. Путь его был предопределен, но ему были нужны силы для того, чтобы взвалить на свои плечи огромную ответственность – унаследовать отель и управлять им! Отель должен был стать смыслом и целью его жизни – ни больше ни меньше. – В голосе мадам Лажу зазвучала непреклонность. – Для этого надо быть достойным человеком!
– Достойным?
– Да, достойным такой миссии.
– Вы когда-нибудь говорили об этом с Луаком?
– Нет.
Ответ прозвучал очень резко.
– Но он же регулярно здесь бывал.
– Да, но разговаривал он только с отцом. Вы понимаете, он не был частью отеля, он был здесь чужеродным телом.
– Правда ли то, что господин Пеннек время от времени давал вам деньги – я имею в виду деньги помимо вашего ежемесячного жалованья?
Мадам Лажу снова изобразила на лице негодование.
– О да. Видите ли, я посвятила Пеннеку и отелю всю свою жизнь без остатка. Это было не одолжение, не любезность. Он платил эти деньги не потому, что я была его возлюбленной. Я все силы отдавала отелю. Все. И что вы об этом подумали?
– Какие суммы вы получали от господина Пеннека?
– Обычно десять тысяч евро, иногда меньше. Он давал мне эти деньги один-два раза в год.
– Эти деньги вы посылали своему сыну в Канаду?
– Я… Да, я посылала их сыну. Он женат и пытается стать независимым. Он строит свой бизнес, и я – да – я поддерживала его.
– Вы отправляли ему все деньги?
– Да, все деньги.
– Сколько лет вашему сыну?
– Сорок шесть.
– Сколько лет вы переводите ему эти свои доходы?
– Последние двадцать лет.
– И вы действительно не знаете подоплеки того, что здесь случилось?
Мадам Лажу явно испытала большое облегчение от смены темы разговора.
– Нет. Знаете, здесь всегда была масса эмоций, но убийство…
– Почему вы считаете, что дарение картины музею было ошибкой?
Мадам Лажу помрачнела.
– Он ничего мне об этом не говорил. Я ничего не знала. Ему следовало бы…
Она осеклась.
– Должен задать вам еще один вопрос. Не примите его как личное оскорбление. Это обычная полицейская рутина, которую надо отразить в протоколе.
– Да, я понимаю и слушаю вас.
– Где вы были вчера вечером?
– Я? Вы хотите спросить, где лично я была вчера вечером?
– Именно так.
– До половины восьмого я работала – у меня было полно дел. Вы же понимаете, какая сумятица здесь сейчас творится. Надо все держать под контролем – гости волнуются. Думаю, дома я была в восемь часов. Я так устала, что решила сразу лечь спать. Я приняла душ, почистила…
– Этого вполне достаточно, мадам Лажу. Когда вы обычно ложитесь спать?
– Вот уже несколько лет я ложусь спать очень рано – в половине десятого, ведь мне надо каждый день вставать в половине шестого. Теперь же мне приходится допоздна задерживаться в отеле, и соответственно изменился мой распорядок.
– Благодарю вас, мадам Лажу. Собственно, я узнал все, что мне было нужно. Скажите еще, вы встретили кого-нибудь, уходя из отеля?
«Париж, набережная Орфевр, 36» — адрес парижской криминальной полиции благодаря романам Жоржа Сименона знаком русскому читателю ничуть не хуже, чем «Петровка, 38».В захватывающем детективе Ф. Молэ «Седьмая жертва» набережная Орфевр вновь на повестке дня. Во-первых, роман получил престижную премию Quai des Оrfèvres, которую присуждает жюри, составленное из экспертов по уголовным делам, а вручает лично префект Парижской полиции, а во-вторых, деятельность подразделений этой самой полиции описана в романе на редкость компетентно.38-летнему комиссару полиции Нико Сирски брошен вызов.
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
На севере Италии, в заросшем сорняками поле, находят изуродованный труп. Расследование, как водится, поручают комиссару венецианской полиции Гвидо Брунетти. Обнаруженное рядом с трупом кольцо позволяет опознать убитого — это недавно похищенный отпрыск древнего аристократического рода. Чтобы разобраться в том, что послужило причиной смерти молодого наследника огромного состояния, Брунетти должен разузнать все о его семье и занятиях. Открывающаяся картина повергает бывалого комиссара в шок.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Майор Пол Шерман – герой романа, являясь служащим Интерпола, отправляется в погоню за особо опасным преступником.
В разгар зимнего сезона известный альпийский курорт внезапно превратился в арену опасных, пугающих событий.Начало положено загадочной смертью датского горнолыжника во время прыжка с трамплина.Несчастный случай? Но почему один из свидетелей упорно твердит, что слышал выстрел? Ведь погибший явно не был застрелен…Городок лихорадочно обсуждает случившееся, а гаупткомиссар уголовной полиции Еннервайн начинает расследование. Его бригаде необходимо разорвать цепь таинственных происшествий, неразрывно связанных с анонимными сообщениями.
Вот она, настоящая Бавария: изумрудные луга, высокие горы, упитанные коровы, преуспевающие молочные хозяйства. Здесь все счастливы и довольны жизнью, и даже полицейского комиссара Клуфтингера больше всего заботят затейливые немецкие блюда, которые отлично готовит его супруга, и игра на барабане в деревенском оркестре. Но однажды прямо к неторопливому семейному ужину комиссара подоспело известие о загадочной гибели работника большого молокозавода. Кто же решился нарушить баварскую идиллию? Комиссар начинает расследование и скоро понимает: стандартные методы здесь не подходят.
Во время идиллического концерта фортепианной музыки на дорогом альпийском курорте из-под потолка зрительного зала падает человек.Он гибнет сам и убивает того, на кого столь неожиданно свалился.Гаупткомиссар уголовной полиции Еннервайн начинает расследование. Его бригаде необходимо выяснить, что же произошло.Нелепое самоубийство?Трагический и смешной несчастный случай?Или двойное убийство?Пресса изощряется в черном юморе, прежде скучавшие местные жители теперь смакуют детали происшествия за кружкой пива.