Курдский национализм. История и современность - [8]

Важной вехой в исследовании такого типа обострения национального самосознания стала работа английского историка Майкла Хетчера «Кепьтская окраина и ее роль в развитии Британии» (1975), в которой был дан глубокий анализ экономических причин актуализации национального самосознания в тех регионах. где имеется та или иная степень этнического партикуляризма, совпадающая, к тому же, с границами более и менее развитых экономических областей. Это ведет к закреплению в сознании представителей нетитульной этнической группы тезиса о «внутренней колонизации» региона их компактного проживания со стороны «метрополии», представляющей, к тому же, титульную нацию. Подобный неомарксистский подход с точки зрения экономического детерминизма в обострении межэтнических противоречий и росте национального самосознания отдельной этнической группы был характерен и для многих турецких ученых левого толка. Еще за десять лет до публикации Хетчером своей работы турецкий социолог Исмаил Бешикчи опубликовал в 60-ые годы ряд программных работ, таких как «Устройство восточной Анатолии: социально-экономические и этнические аспекты» и «Курдистан, как международная колония», в которых дал социально-экономическое обоснование этнического партикуляризма курдов Турции и обратил внимание на отсутствие в стране серьезных исследований по курдскому вопросу. Он отмечал, что в виду запрета в Турции на демонстрацию своей этнической идентичности, этнический партикуляризм начинает находить свое отражение в партикуляризме классовом»[18].

В наши дни очевидная спорность и условность границ таких воображаемых сообществ, принятых в трактовке Андерсона, признанно считается «ахиллесовой пятой» его теории. Это подтверждается даже примерным соотнесением границ Курдистана с границами другого воображаемого государства — Великой Армении. Лежащие скорее в идейно-ретроспективном, чем в политическом измерении территориальные притязания армянских националистов к Турции неизменно бы натолкнулись на противодействие националистически настроенных курдов, если бы вопрос о территориальном соотнесении двух воображаемых государств встал бы вдруг на повестку дня. Острота проблемы Киркука[19] для нынешней курдской автономии Ирака также свидетельствует о сложности фиксации географических границ исконного проживания курдского сообщества. Однако мало кто из ученых подвергает сомнению тот факт, что именно курдистанский регион служит базисом формирования идентичности курдов, как автохтонных жителей этого региона.

В противовес данному тезису американский востоковед турецкого происхождения Хакан Озоглу утверждает, что термин «Курдистан» является даже более определенным, чем сам термин «курд», поскольку, по его мнению религия и язык играли второстепенную роль в формировании курдской национальной идентичности[20]. То есть вторичные условия формирования курдской идентичности на стадии активного роста национального самосознания в начале XX века служили, скорее, цели исключения из воображаемого сообщества немусульман (армян и несториан), а также туркоманов и арабов, говорящих на другом языке. Тем не менее, по мнению Х. Озоглу, курдская идентичность на протяжении истории не являлась фиксированным определением. Немаловажным остается и тот факт, что вплоть до конца Первой мировой войны собственно политические границы и этом регионе постоянно видоизменялись, что поставило острую необходимость в толковании понятия курдского национализма целом, так и в контексте «национализмов» других соседних народов, в том числе и государствообразующих.

Рассматривая национализм, во многом как явление позитивистской научной школы и развивая мальтузианскую теорию о превалировании демографического роста общества над его экономическим развитием, Эрнст Геллнер выводит функцию национализма, как своего рода инновационную деятельность сообщества, объединенного культурной самобытностью с целью взращивания производительных сил и продукции. То есть функция национализма — «анти-мальтузианская» по своей сути, заключается в стремлении обеспечения превалирования экономического роста над ростом демографическим. Таким образом, по схеме Геллнера, в «донационалистический» период традиционное общество является прежде всего обществом, основанным на сельском хозяйстве, то ость по сути, на производстве и хранении продуктов питания. Однако если брать в расчет социально-экономические условия Курдистана в донациональный период, то недостаток гибкости производства продуктов питания, ограниченность ресурсов и сравнительно невысокий потолок его продуктивности приводят к тому, что все ценности в данном обществе связаны с иерархией и принуждением, а позиция, статус человека в социальной стратификации имеет основополагающее значение. При этом эффективность его производственной деятельности отодвигается на второй план или вовсе не замечается. Характерной ценностью такого общества является «знатность», соединяющая высокий статус с успехами на военном поприще[21].

Да начала активной стадии общенациональной агитации, связанной с восстаниями Мустафы Барзани и росту числа сторонников единого Курдистана, как независимого государства в середине 60-х годов XX века, пришелся период активной критики курдскими националистами левой и левацкой ориентации традиционных основ курдского сообщества, которые выражались в приверженности тому или иному племени (аширету), причем эта приверженность отодвигала на задний план собственно идею общекурдской национальной консолидации. Поэтому, не затрагивая вопросы этногенеза курдов в данной книге, мы сосредоточим наше внимание на кратком обзоре тех социальных и политических условий, которые явились на рубеже двух прошедших веков катализатором поиска курдами национальной идентичности, в основном, в свете различных научных подходов к данной проблеме.